Суфийская поэзия

[Весна_33]

Сегодня на YouTube наткнулась на интересное видео с переводом фрагмента известного произведения Джалаледдина Руми - Дивана Шамса Тебризи (т.е по-русски это собрание сочинений Солнца из Тебриза) на англ. язык.

Сам диван посвящен духовному наставнику Руми, которого звали Шамседдин (а жил он в городе Тебризе – отсюда и фамилия). Шамс учил, что Бога можно найти только в своем сердце. Руми до встречи с Шамсом считался уважаемым ученым-факихом (правоведом), он также был прекрасным оратором, автором многочисленных трудов по богословию. Но после общения со своим наставником он полностью преобразился, пересмотрел свои взгляды и стал вести жизнь отшельника. В это же время у него открылся чудесный дар стихосложения. Он говорил: «...пребывая в состоянии столь всепоглощающей Любви, что, когда друзья приходили ко мне, я в страхе, что они могут помешать мне, творил и читал стихи, дабы этим увлечь их. А иначе для чего мне нужна была бы поэзия? Клянусь Богом, я никогда не питал к поэзии никакой склонности, и в моих глазах нет худшего занятия, чем она. [Но сейчас] она стала обязанностью, возложенной на меня [свыше]...» («Фихи ма фихи», § 16).



А вот перевод фрагмента:

Скользя в луче пылинкой золотой,
Я сам себя одергивал: «Постой!»
Но солнечным лучом летя вперёд,
Себе орал я: «Продолжай полёт!»

Я – утренний туман, вечерний бриз,
И голубь, тихо севший на карниз.
Я – ветер в облаках, летящий снег,
Прибой у берега и скальный брег.

Рыбак я, мачта, парус, руль и киль,
И риф, который всех их утопил.

Я - клетка, говорящий попугай,
Молчанье, мысль, слово, крик и лай.

Во флейте проносящийся воздУх,
И пение её творящий дух.
Свеча и ей сожжённый мотылёк,
Сойдя с ума, влетевший в огонёк.

Я - роза и влюблённый соловей,
Поющий в глубине её ветвей.

Кремнёвая искра и блеск руды,
Роса, с утра упавшая в сады.

Я – пригоршня брильянтов в волосах,
И пригоршня брильянтов в небесах.

Я – всех небесных тел бесшумный лёт,
Все существа земли наперечёт.

Я - эволюционирующий ум,
Взлёт и паденье, мистик, вольнодум,

Всё то, что есть сейчас, и чего нет.
Я – копия Твоя и Твой портрет!

Ты, знающий суть слов Джелаледдин!*
Ты, Кто во всём, что в мире! Ты – Один!

Скажи мне, кто я? Утоли мои мечты!
Скажи, что это правда - я есть Ты!

*Имя мевланы - Джелаледдин - можно перевести как «Знающий [суть]веры»

[Весна_33]

Человека с завязанными глазами, никогда прежде не видевшего воды, опускают в воду и он чувствует ее. Когда повязку снимают, он узнает, что это такое. До того, как это произойдет, он будет знать о воде только по воздействию, которое она производит. (Руми. "Фихи ма фихи")

Вот что написал в предисловии к одному из изданий один очень известный на востоке и западе мудрец:

"Противоречия между религиозным человеком и атеистом часто подобны спору человека, считающего Землю плоской, с тем, кто убежден, что она имеет форму цилиндра, - ни тот, ни другой не имеют об этом реального представления… Слишком часто считают аксиоматичным, что человек обязательно должен быть либо верующим, либо неверующим или, возможно, агностиком. Если он считает себя верующим (что не всегда может соответствовать Действительности), он будет ожидать, что кто-нибудь укажет ему на веру или систему, которая, по его мнению, сможет удовлетворить его потребности. Мало кто укажет ему на то, что он может и не понимать, в чем именно эти потребности заключаются. В мире истинно верующего есть высшие измерения; для него вещи исполнены значения совсем в другом смысле, чем для людей, сформировавшихся под влиянием подготовки, навязанной им обычным обществом. Такие люди "страдают косоглазием". Если голодного человека спросить, сколько будет 2+2, он ответит: "Четыре (а может быть, и восемь) куска хлеба"… Всю полноту жизни невозможно будет понять, если изучать ее с помощью методов, применяемых нами в повседневной жизни. Но это лишь частично освещает проблему, ведь если в вопросе: "О чем все это?" - порядок слов может быть изменен, то ответ уже нельзя будет изменять таким же образом. Понимание является следствием опыта и озарения. Инструмент, с помощью которого можно измерить маленькую вещь, не всегда будет годен для измерения большой".

Притча СЛОН В ТЕМНОТЕ

Из Индии недавно приведен,
В сарае тесном был поставлен слон,

Но тот, кто деньги сторожу платил,
В загон к слону в потемках заходил.

А в темноте, не видя ничего,
Руками люди шарили его.

Слонов здесь не бывало до сих пор.
И вот пошел средь любопытных спор.

Один, коснувшись хобота рукой:
"Слон сходен с водосточною трубой!"

Другой, пощупав ухо, молвил: "Врешь,
На опахало этот зверь похож!"

Потрогал третий ногу у слона,
Сказал: "Он вроде толстого бревна".

Четвертый, спину гладя: "Спор пустой
Бревно, труба... он просто схож с тахтой".

Все представляли это существо
По-разному, не видевши его.

Их мненья - несуразны, неверны -
Неведением были рождены.

А были б с ними свечи-при свечах
И разногласья не было б в речах.

[Весна_33]

Очень хочется реабилитировать в глазах русскоязычной общественности Омара Хайяма, которого у нас по непониманию (а также благодаря горе-переводчикам) считают алкашом, развратником, а кое-кто даже присвоил ему звание главного "певца атеизма".

Прежде чем разместить рубаи Хайяма (прочитав которые вы сами сделаете вывод, о чем он писал), мне бы хотелось написать несколько слов о суфийских поэтах, а также о том, что следует знать, прежде чем приступать к чтению любого суфийского произведения.

В Средние века поэты-суфии не имели возможности открыто распространять свое учение, и для того, чтобы передать суфийскую мысль следующим поколениям, пользовались словесным шрифтом и языком метафор. Персидский поэт Низами писал: "Во рту поэта спрятан ключ от сокровищницы". Тайный язык служил зашитой от вульгаризации образа мышления, доступного только тем, кто понимал его, а также от обвинений в ереси или гражданском неповиновении. Ибн аль-Араби, представший перед "мусульманской инквизицией" в Алеппо, в ответ на обвинение в ереси заявил в свое оправдание, что его произведения метафоричны, а их главная цель заключалась в том, чтобы показать божественное совершенство человека, достигаемое с помощью религиозной любви.
-------------------------------------
Одним из самых популярных персонажей суфийской литературы является мулла (мастер) Насреддин. Его придумали дервиши для фиксации ситуаций, в которых определенные состояния ума проявляются более отчетливо. Насреддиновские истории, известные по всему Среднему. Востоку, представляют собой ("они собраны в рукописи "Тонкости несравненного Насреддина") одно из самых необычных достижений в истории метафизики. Если подходить к этим историям поверхностно, то большинство из них можно использовать в качестве шуток - и только. Их бесконечно рассказывают и пересказывают в чайханах и караван-сараях, в частных домах, в радиопередачах азиатских стран. Неотъемлемой чертой такой истории является ее многомерность, поэтому понимать ее можно на любом из различных уровней. Здесь и шутка, и мораль, и нечто более высокое, что продвигает сознание потенциального мистика чуть дальше по пути реализации.

Сам по себе рассказ о Насреддине не может привести к полному озарению, ибо суфизм есть нечто такое, что нужно не только осознать, но и пережить. С другой стороны, такой рассказ устанавливает особого рода связь между обычной жизнью и трансмутацией сознания, чего ранее не удавалось достичь еще ни в одном литературном жанре. "Тонкости" еще ни разу не переводились на западные языки полностью. Возможно, это объясняется тем, что человек, не имеющий отношения к суфизму, не может перевести их должным образом; кроме того, в отрыве от определенного контекста они теряют свой первоначальный импульс. Даже на Востоке этот сборник используют для целей обучения только посвященные суфии. Отдельные "шутки" этого сборника можно обнаружить в литературных произведениях почти всех стран мира. Этот факт привлек к ним определенное внимание схоластической науки, видевшей в них пример распространения культурных влияний и доказывавшей с их помощью принципиальную идентичность юмора всех народов. Благодаря своему неувядаемому юмору эти истории доказали свою жизнеспособность, но этот фактор является второстепенным по сравнению с главным их предназначением, смысл которого заключается в том, чтобы создать основу для истинно суфийского отношения к жизни и сделать возможным достижение суфийской реализации и мистического опыта.

То же самое можно сказать и о стихах Хайяма. Современный суфийский мастер Идрис Шах писал, что большинство стихов Омара Хайяма предназначены для того, чтобы заставить читателя мыслить яснее при помощи низведения жизни до уровня абсурда, было подвергнуто поверхностному анализу, в результате чего их автора объявили пессимистом и даже атеистом. В своих рубаи Хайям рассказывает о внутреннем опыте человека, который стремится к Богу.

Шах в качестве примера (многогранности и неоднозначности подхода) приводит басню Эзопа о кроте, который пришел к своей матери и сказал ей, что он может видеть. Но всем известно, что зрение это как раз то, чего у кротов обычно не хватает. Мать малыша решила проверить его. Она положила перед ним кусок ладана и спросила, что это такое. "Камень", - ответил маленький крот. "Ты не только слеп, но к тому же утратил и чувство обоняния", - сказала мать.

Эзоп, которого суфии считают учителем - практиком древней традиции мудрости, обретаемой посредством сознательного развития ума, тела и восприятий, не проявил особой оригинальности, если иметь в виду только поверхностное значение этого рассказа. Недостатки некоторых моралей (в действительности являющихся поверхностными толкованиями) басен Эзопа были замечены многими исследователями.

Если знать кое-что о суфийской традиции и ее способе зашифровки смысла литературных произведений, можно проанализировать эту басню, чтобы понять, что она означает в действительности.

Слово "крот" ("хулд" от корня ХЛД) пишется по-арабски так же, как и слово "халад", что, в зависимости от контекста, может означать "вечность", "рай", "мысль", "ум" иди "душа". Поскольку в арабском письме употребляются только согласные буквы, невозможно сказать, какое слово имелось в виду, если оно не будет окружено определенным контекстом. Если бы это слово было использовано в поэтическом произведении, написанном на одном из семитских языков, которое впоследствии было бы переведено на греческий теми, кто не понимает его двойного значения, игра слов была бы упущена.

Почему были избраны именно камень и ладан? Потому что суфийская традиция гласит, что "Моисей (вождь своего народа) сделал камень таким же благоуханным, как мускус" (Хаким Санаи. "Окруженный стеной сад истины").

"Моисей" олицетворяет собой направляющую мысль, преобразующую неодушевленное и бездейственное в нечто "благоуханное, как мускус", в то, что почти можно было бы назвать его душой.
В нашей истории говорится о том, что "мать" мысли (ее источник, основа, существенная характеристика) предъявляет "ладан" (трудный для восприятия опыт) мысли или же уму. Так как человек (крот) сосредоточивается на "зрении" (пытаясь развивать свои способности не в том порядке), он теряет возможность пользоваться и присущими ему способностями.

Суфии считают, что вместо того, чтобы определенным образом сосредоточиться на своем внутреннем мире и добиваться успехов в развитии, человек направляет свой поиск вовне и устремляется вслед за иллюзиями (неправильно развитыми метафизическими системами), фактически приносящими ему вред.

Каковы же внутренние потенциальные возможности крота? Мы можем ознакомиться со всей группой арабских слов, имеющих отношение к корню ХЛД, о котором мы сейчас говорим:

Халад (ХаЛаД) = неизменный, продолжительный.
Халлад (ХаЛЛаД) = увековечивать что-либо.
Ахлад (АХДаД) = наклоняться вперед, быть полностью преданным (другу).
Хулд (ХуДД) = вечность, рай, продолжительность.
Хулд (ХуДД) = крот, полевая мышь, жаворонок.
Халад (ХаЛаД) = мысль, ум, душа.
Аль-Хавалид = (АЛЬ ХАВАЛиД) = горы, скалы, подпорки.

Суфии считают, что эта группа слов, сконцентрированная вокруг основного корня, содержит в себе важные для развития человека понятия. Эти слова почти можно назвать картой суфизма. Благодаря совпадению, слово "крот" можно выбрать в качестве символа разума или мысли. Ум заключает в себе вечность, продолжительность, опору. Суфизм обеспечивает постоянство сознания человека через его источник в уме. Преданность в сочетании с другими качествами является весьма существенной для выполнения этой задачи.

Т. о., смысл этой басни Эзопа заключается не только в том, что "шарлатана разоблачить не трудно", как склонны думать комментаторы. Нет нужды отрицать, что такую функцию она могла выполнять веками, но использование в басне ладана и крота, а также суфийская традиция, говорящая о том, что такие слова могут иметь скрытый смысл, помогает нам понять ее до конца. Рассматривая с этой точки зрения большое количество литературного и философского материала, мы неизбежно вспомним слова Руми, который, подобно Эзопу, был великим баснописцем Малой Азии. Он говорит, что сам канал может и не пить, но он выполняет функцию передачи воды жаждущим. Те, кому будет интересна подобная интерпретация символа крота, смогут хорошо почувствовать, что веселая, сохранившая свою силу мудрость Эзопа, послужила предостаточным средством для того питательного вещества, которое мы находим в ней сейчас.

Руми, живший примерно две тысячи лет спустя после Эзопа, сказал: "Рассказ, вымышленный он или нет, бросает свет на истину".

Нет необходимости заниматься самим арабским языком, подлинным источником семитской версии, откуда и происходит эта басня Эзопа. Он полезен нам как инструмент, ибо, как показали филологи, этот язык сохраняет в тесной связи слова, сгруппированные согласно первоначальным образцам, значения которых претерпели значительные изменения в других семитских языках.

И на Западе и на Востоке можно найти множество примеров подобной кристаллизации учения в литературе, ритуалах и народных верованиях. Многие такие явления считаются несерьезными, например, шутки, приписываемые Насреддину, Джо Миллеру и другим, которые пользуются популярностью из-за своей поверхностной ценности...Труды Платона, смысл которых, с суфийской точки зрения, заключался в том, чтобы показать ограниченность формальной логики и легкость заключения неправильных выводов, считались не более чем несовершенными. В некоторых случаях, как это произошло с Эзопом, канал все еще пропускает воду, хотя его и не считают каналом. В других случаях люди придерживаются бессмысленных верований и ритуалов, снабженных различными логическими обоснованиями, до тех пор, пока они не утратят уже всякую реальную динамичность и не будут представлять собой только антикварную ценность.

Великий суфийский поэт Джами сказал о них: "Сухое облако, лишенное воды, не может иметь никакой способности приносить дождь". Тем не менее, такие культы часто все еще серьезно изучаются, хотя они являются всего лишь подделками под тщательно продуманную символику, основанную на поэтических аналогиях. Одни считают, что эти культы содержат в себе какие-то метафизические или магические истины, другие думают, что они сами по себе представляют историческую ценность.

В тех случаях, когда какой-либо культ или группа людей придерживаются линии, разработанной первоначально на основе определенной группы слов, невозможно будет понять их или даже проследить их историю, если не знать, что именно имело место первоначально. Из-за своей математической структуры, а также потому, что он был избран в качестве основы для передачи особого знания Востоку и Западу в средние века, арабский язык является средним звеном в подобных исследованиях.

Вместе с тем благодаря почти что алгебраическому методу образования слов из трехбуквенных корней, арабский язык отличается очень большой простотой, совершенно неожиданной для тех, кто с ним не знаком. Во многих случаях мы сталкиваемся только со словами (группами согласных), а не с грамматикой или синтаксисом и даже не с арабскими буквами, т. к. для наших целей их можно вполне удовлетворительно передать средствами латинского алфавита. Мы заменяем одну букву другой. В большинстве случаев мы видоизменяем ее, чтобы показать, какой была первоначальная буква. В сущности, это настоящее искусство, к которому часто прибегали в тех странах Востока, где был распространен арабский алфавит и куда проникло суфийское знание, причем этим способом пользовались и те люди, которые не обладали глубокими познаниями самого арабского языка. Затем обнаружилось, что арабский язык могли использовать в качестве кода определенные люди на Востоке и на латинском Западе в средние века.

Взаимоотношения родителей и ребенка (крота и его матери) использованы суфиями для указания на подготовку, направленную на обретение совершенного "зрения", а также на высшую форму взаимосвязи между суфием и конечным "видением" объективной истины. Религиозное воплощение или символическое описание такой взаимосвязи суфии считают всего лишь грубым и второстепенным методом изображения случившегося отдельному человеку или группе, религиозным опытом, указывающим им путь к самосознанию.

--------------------------------------
А теперь вернемся к Хайяму Непереводимые Рубаи Хайяма следует читать в определенной последовательности и, желательно, на его родном языке. Но я все-таки рискну разместить некоторые из них, хотя бы для того, чтобы продемонстрировать о чем еще, кроме вина и женщин (это вообще отдельная тема, очень интересная ), он писал.

Вот некоторые из его прекрасных рубаи, смысл которых, как мне кажется, ясен даже без дополнительной расшифровки:

Есть много вер, и все они несхожи...
Что значит - ересь, грех, ислам?
Любовь к Тебе я выбрал, Боже,
Все прочее - ничтожный хлам.

В этом мире глупцов, подлецов, торгашей
Уши, мудрый, заткни, рот надежно зашей,
Веки плотно зажмурь - хоть немного подумай
О сохранности глаз, языка и ушей!

Из ушедших никто не вернулся назад -
Тайны вечной завесы прилежно хранят.
Бытие прояснится в нужде - не в молитве,
Ведь молитва без веры - всего лишь обряд.

Мусульманин, еврей иль язычник ты есть -
Жертвуй жизнью, чтоб душу до Бога донесть.
Будь прямой, как стрела, в соблюдении веры!
Иль - лежать в колчане тебе скромная честь.

Только Бог! Ничего больше нет, знаю я,
Мне о том рассказала тетрадь Бытия.
Светом Истины сердце едва озарилось -
От неверья очистилась вера моя!

Я презираю лживых, лицемерных
Молитвенников сих, ослов примерных.
Они же, под завесой благочестья,
Торгуют верой хуже всех неверных.
"Ад и рай - в небесах", - утверждают ханжи.
Я, в себя заглянув, убедился во лжи:
Ад и рай - не круги во дворе мирозданья,
Ад и рай - это две половины души.

Будешь в обществе гордых ученых ослов,
Постарайся ослом притвориться без слов,
Ибо каждого, кто не осел, эти дурни
Обвиняют немедля в подрыве основ.

Бушуют в келиях, мечетях и церквах
Надежда в рай войти и перед адом страх.
Лишь у того в душе, кто понял тайну мира,
Сок этих сорных трав весь высох и зачах.

И сиянье рая, и ада огни -
Мне мерещились на небе в давние дни.
Но Учитель сказал: "Ты в себя загляни -
Ад и рай, не всегда ли с тобою они?"

Муж ученый, который мудрее муллы,
Но бахвал и обманщик, - достоин хулы.
Муж, чье слово прочнее гранитной скалы, -
Выше мудрого, выше любой похвалы!

Где теперь эти люди мудрейшие нашей земли?
Тайной нити в основе творенья они не нашли.
Как они суесловили много о сущности Бога, -
Весь свой век бородами трясли - и бесследно ушли.

Душой ты безбожник с Писаньем в руке,
Хоть вызубрил буковки в каждой строке.
Без толку ты оземь башкой ударяешь,
Ударь лучше оземь всем тем, что в башке!

Знаю, сущность твоя недоступна уму,
Мои бунт иль покорность Тебе ни к чему.
Я, погрязший в грехах, жив одною надеждой:
Милосердный, простишь Ты рабу своему.

Брат, не требуй богатств - их не хватит на всех.
Не взирай со злорадством святоши на грех.
Есть над смертными Бог. Что ж до дел у соседа,
То в халате твоем еще больше прорех.

В теле мира душа - это Истины суть,
Твари - чувства, что миру наполнили грудь.
Элементы, природа - лишь органы тела,
Все в единстве проходит начертанный путь!

Душегуб и меня почитал душегубом.
Как проникся он сим заблужденьем сугубым?
Он не то чтоб прилгнул, он в свой дух заглянул
И увидел - себя! - в этом зеркале грубом.

Много зла, что казалось мне раньше добром,
И добра, что ко мне обернулось лишь злом!
Я не знаю, чего я хочу? Дай мне, Боже,
То, что благо внесет в мою душу и дом!

Мы не знаем, протянется ль жизнь до утра...
Так спешите же сеять вы зерна добра!
И любовь в тленном мире к друзьяи берегите
Каждый миг пуще золота и серебра.

На пути Твоем - в поисках много племен,
Ищут всюду слова, но не суть и закон,
Суть же Истины в мире не всех озаряет,
Не познавший ее лишь болтать осужден.

Пришла весна! Гляди, леса - все зеленее,
Сверкают на ветвях ладони Моисея,
Пестрят в лугах цветы, светясь, как Иисус,
И облака плывут, на землю слезы сея.


Надо зрячим во взглядах и в виденье быть,
Отстраненным от благ научиться прожить.
Не дано тебе зрение виденья Бога,
Раз не можешь величье Его оценить.

Неразумные люди с начала веков
Вместо истины тешились радугой слов;
Хоть пришли им на помощь Иисус с Муххамедом,
Не проникли они в сокровенность основ.

От безбожья до Бога - мгновенье одно!
От нуля до итога - мгновенье одно.
Береги драгоценное это мгновенье:
Жизнь - ни мало, ни много - мгновенье одно!

Полно, друг, о мирском горевать и тужить, -
Разве вечно кому-нибудь выпало жить?
Эти несколько вздохов даны нам на время,
А имуществом временным что дорожить?

Раб страстей, я в унынье глубоком - увы!
Жизнь прожив, сожалею о многом - увы!
Даже если простит меня Бог милосердный,
Стыдно будет стоять перед Богом - увы!

Сколько тех, кто не смог дотянуть до утра,
Сколько тех, кто не знает дороги добра!
Сколько тех, кто позорили лик человека -
В украшеньях из золота и серебра!

Те, что веруют слепо, - пути не найдут.
Тех, кто мыслит, - сомнения вечно гнетут.
Опасаюсь, что голос раздастся однажды:
"О невежды! Дорога не там и не тут!"

Тот, кто в сердце своем тайны духа познал,
Тот читает в сердцах, кто б пред ним ни стоял.
Сам он - море, ныряльщик и жемчуг бесценный!
Вникни в мудрость того, что сейчас я сказал!

Ты, стремящийся в вечность дорогу найти,
Можешь в светлой молитве ты много найти.
Бог - в тебе, а великое небо есть в сердце,
Лишь в себе - где еще тебе Бога найти?

Все, что видим мы, видимость только одна.
Далеко от поверхности моря до дна.
Полагай несущественным явное в мире,
Ибо тайная сущность вещей не видна.

Все, что видишь ты, - видимость только одна,
Только форма - а суть никому не видна.
Смысла этих картинок понять не пытайся -
Сядь спокойно в сторонке и выпей вина!

До того, как замрешь на последней меже,
В этой жизни подумать успей о душе,
Ибо там оказавшись с пустыми руками,
Ничего наверстать не сумеешь уже.

Лишь душа - светлой истины суть и ядро,
На одежде души - Божий лик и добро.
Все, что знак бытия в своем облике носит,
Есть иль Бог, иль сиянье Его серебра!

Если низменной похоти станешь рабом, -
Будешь в старости пуст, как покинутый дом.
Оглянись на себя и подумай о том,
Кто ты есть, где ты есть и - куда же потом?

Из всех ушедших в бесконечный путь
Сюда вернулся разве кто-нибудь?
Так в этом старом караван-сарае,
Смотри, чего-нибудь не позабудь.

Из края в край мы держим к смерти путь;
Из края смерти нам не повернуть.
Смотри же, в здешнем караван-сарае
Своей любви случайно не забудь!

Из всего, что Аллах мне для выбора дал,
Я избрал черствый хлеб и убогий подвал,
Для спасенья души голодал и страдал,
Ставши нищим, богаче богатого стал.

И с другом и с врагом ты должен быть хорош!
Кто по натуре добр, в том злобы не найдешь.
Обидишь друга - наживешь врага ты,
Врага обнимешь - друга обретешь.

Коль можешь ты - не унижай других.
И яростью не обжигай других.
Желаешь нерушимого покоя -
Себя всегда кори, - прощай других.

Коль можешь, не тужи о времени бегущем,
Не отягчай души ни прошлым, ни грядущим.
Сокровища свои потрать, пока ты жив:
Ведь все равно в тот мир предстанешь неимущим.

Коль человек чужой мне верен - он мой брат,
Неверный брат - мой враг, будь проклят он стократ.
Лекарство иногда опасней, чем отрава,
Болезни иногда излечивают яд.

Не от слова идет к людям Истины суть,
За дары не дано в ее тайны взглянуть.
Пока сердце не в ранах, не страждешь полвека,
Не покажут тебе к озарению путь.

Не смотри, что иной выше всех по уму,
А смотри, верен слову ли он своему.
Если он своих слов не бросает на ветер -
Нет цены, как ты сам понимаешь, ему.

Не ставь ты дураку хмельного угощенья,
Чтоб оградить себя от чувства отвращенья:
Напившись, криками он спать тебе не даст,
А утром надоест, прося за то прощенья.

Ни к другу не взывай, ни к небесам
О помощи. В себе ищи бальзам.
Крепись в беде. Желая кликнуть друга,
Перестрадай свое несчастье сам.

О, мудрец! Если тот или этот дурак
Называет рассветом полуночный мрак, -
Притворись дураком и не спорь с дураками:
Всякий, кто не дурак, - вольнодумец и враг!

Общаясь с дураком, не оберешься срама.
Поэтому совет ты выслушай Хайяма:
Яд, мудрецом тебе предложенный, прими,
Из рук же дурака не принимай бальзама.

По дороге идешь - незаметным иди,
В бытии у людей чувств плохих не буди!
Не кажись предводителем возле мечети
И в имамы поэтому не угоди.

Дураки мудрецом почитают меня,
Видит Бог: я не тот, кем считают меня.
О себе и о мире я знаю не больше
Тех глупцов, что усердно читают меня.

[алиска]

Спасибо Весна
Почитала с удовольствием

[Весна_33]

Спасибо Весна
Почитала с удовольствием

Алиска, я очень рада, что понравилось!

[Dasha25]

Серебряный тополь… Средь луга – идешь ты.
Неверная, злая, без друга – идешь ты.
Такая ты въявь или снишься такой?
Как весело, стройно, упруго идешь ты!
Пугливые пери бегут от людей.
Как пери мила, без испуга идешь ты.
Ты зрелища хочешь? Гляди ж на себя.
На лучшее разве, подруга, идешь ты?
Пошел бы с тобою, да люди забьют
Тревогу. От шумного круга – уйдешь ты.
Скажи, пожалеешь меня иль уйдешь?
Присядешь на миг иль от друга уйдешь ты?
Я власти твоей покорился давно.
Куда еще грабить жестоко идешь ты?
Пройти по глазам ли захочешь моим -
Глаза подставляю, лишь только идешь ты.
Бранишь ты меня – рвусь я ближе к тебе.
Молюсь на тебя, но далеко идешь ты.
Нигде от тебя не спасутся сердца.
Взяв город, захватывать округ идешь ты.
Иди, хоть уходит из сердца покой.
Пленительно, друг черноокий, идешь ты!
С тобою и сердце? и взор Саади -
Не думай же, что одиноко – идешь ты.