Исповедь астролога
Автор не известен
Меньше всего мне бы хотелось, чтобы моя история была похожа на святочный рассказ, поэтому оговорюсь сразу – поворота сюжета «и стало мне счастье» не будет. Это не публичная исповедь и не проповедь. Я просто попытаюсь максимально честно рассказать о своей жизни, об обращении к православию, и, возможно, кому-нибудь мой рассказ поможет разобраться в собственных ситуациях и проблемах.
Я принадлежу к поколению «детей застоя», родилась в 1969 г в Ленинграде в семье почти атеистической. Родители придерживались очень распространенных взглядов: «что-то там есть, но никто не знает точно», поэтому откровенно не богохульствовали, на Пасху красили яйца и философским проблемам предпочитали проблемы практические. Как и большинство подростков, я начала мучиться вечными вопросами лет с тринадцати, причем основной вопрос философии был мною сходу решен в пользу сознания (очень уж постаралась советская пропаганда со своим материализмом и атеизмом), и оставалось лишь разобраться со смыслом жизни, загробным миром ну и еще с несколькими вопросами по мелочи. Я с детства очень много читала, но в эти годы у меня был настоящий литературный потоп, я читала все, что могла достать по данным темам. Если помните, в 1983-86 гг обилия литературы по данным направлениям не существовало, поэтому круг чтения был настолько пестрым и хаотичным, что сейчас я даже не могу понять, как это все обрабатывала моя бедная головушка – от Л.Н.Толстого до самиздатовских копирок об НЛО, от букинистических, с «Ъ» книжек о гаданиях на картах и хиромантии до вузовских учебников по философии, откуда выковыривались цитаты нещадно критикуемых Канта и Гегеля, от журнала «Атеист» (там можно было найти библейские отрывки) до Корана, который почему-то можно было достать. А еще, почти физическое ощущение духоты, гадливое состояние на уроках литературы и истории (М.Горький «Мать», стихи о советском паспорте, руководящая роль коммунистической партии…). Можно с уверенностью сказать, что к окончанию школы из меня полностью сформировался эмбрион типичного советского диссидента, и если бы не перестройка, путь мой был бы ясен.
В 1986 г я с медалью закончила школу, очень легко поступила в популярный вуз, но ни новая среда, ни учеба не занимали меня так, как чтение лавиной обрушившихся на книжный рынок изданий по оккультизму, йоге, буддизму, астрологии. И вот гуляя как-то с подружкой по центру города, я наткнулась на объявление – «Проводится набор в школу астрологии». Даже тени сомнения не возникло, плод созрел, я переступила через порог. Мне очень повезло – я не попала к сатанистам, не попала к сектантам-фанатикам, это была авестийская школа астрологии Павла Глоба. В детстве я очень часто испытывала странное чувство – поднимала глаза к ночному звездному небу и просто физически ощущала, что оно на меня смотрит, причем смотрит с такой любовью, печалью и теплом, что мне хотелось в нем раствориться, мне хотелось туда ДОМОЙ. Наверное, поэтому астрология всегда меня привлекала больше, чем все другие оккультные.
Сейчас, прокручивая мысленно ситуацию назад, я не могу найти в себе даже тени неприязни к людям, с которыми я встретилась в школе. Они были искренни, они не навязывали мне своей религии (зороастризм), можно было в любой момент прекратить занятия, и никто не стал бы звонить по телефону и затаскивать на лекции. Мы занимались по вечерам по 4-6 академических часов 3-4 раза в неделю три года, затем в виде отдельных курсов – еще 5 лет, и тот объем информации, который выдавался, был огромным: характеристика планет (а их количество даже в самом простейшем гороскопе - 17 ), планеты в знаках, планеты в домах, взаимосвязи между планетами, ключевые точки гороскопа, характеристики градусов, звезды, транзиты, прогрессии, соляры, лунары, отпечатки на теле человека и т.д. и т.д. После каждого курса сдавали экзамены. Практически, я училась в двух вузах одновременно, и, в отличие от вуза светского, здесь не было халявы. Астрология не имеет ничего общего с «гороскопами», напечатанными на последних страницах журналов, а П.П. Глоба, с тем клоуном, которого он изображает на экране телевизора (причины этого - отдельная тема). Отношение к другим религиям было очень терпимое, и я даже приняла крещение, продолжая учиться там. До сих пор не могу точно вспомнить и понять как меня пропустил священник. То ли не спрашивал, то ли как-то я об этом не говорила, то ли было очень много народу, и поэтому нас особо не пытали, а просто всей толпой повели креститься. Никаких особых состояний после таинства не было, скорее ощущение выполненного долга. Атеисткой я никогда не была, выбрала православие как религию предков, внутреннего конфликта и угрызений совести тоже не было, тем более, что «волхвы пришли к Христу, ведомые звездою» и являлись зороастрийскими жрецами-астрологами.
После окончания светского вуза, я начала работать по специальности, параллельно доучивалась в Авестийском университете и начала понемногу заниматься частной практикой в сфере астрологии. Жизнь складывалась очень благополучно: я вышла замуж, в стране отменили трехлетние «отработки», и я смогла оставить работу, которая меня больше не интересовала. Через два года родила сына. Помимо работы с клиентами, я начала преподавать основы астрологии для начинающих.
Мне всегда нравились математика (в школе была любимым предметом) и всегда интересовала психология. Астрология во многом предполагает синтез этих направлений (при отсутствии компьютера расчеты по гороскопу занимают около недели), а психология, точнее, астропсихология, является одной из составляющих частей курса обучения. Но есть и еще одна составляющая. Это магия.
...Можно работать над гороскопом двумя методами.
Первый метод состоит в том, чтобы произвести вычисления, а затем последовательно рассматривать каждую планету, ее взаимосвязи, положение в знаке, в доме и градусе; ключевые точки, звезды, транзиты и еще ряд факторов. Объем информации, который при этом получается – огромен, и задача астролога состоит в том, чтобы структурировать эту информацию, выделить главное, не увязнуть в деталях и внутренних противоречиях. Все начинающие астрологи обязательно в ходе обучения проходят этот этап в течение 5-7 лет.
Второй метод (скажем так, «для продвинутых пользователей») заключается в моментальном получении всего объема информации посредством своего рода медитации. Как и в первом случае, производятся расчеты, строится гороскоп, а потом астролог концентрирует свое внимание на центре построенного круга и как бы входит туда… И за какую-то долю секунды получает весь объем информации. Психологическая нагрузка при этом огромна, ощущаешь себя каким-то суперкомпьютером, который работает на предельной мощности. Но информация уже структурирована, обработана, остается просто ее записать. Конечно, нас предупреждали, что это может быть опасно, безусловно, учили делать разнообразные «чистки», и, само собой разумеется, существует «техника безопасности» при таких работах. Но. Не всегда помогает. И не всем. С каждым разом все тяжелее «сброситься», накапливается очень неприятная усталость, ощущаешь себя абсолютно истощенным эмоционально и физически. Но и это не главное. Точка затягивает. Ты легко в нее «входишь», получаешь свой «информационный блок», но с трудом возвращаешься обратно. Можешь несколько часов, а то и дней ходить как в тумане, с трудом воспринимая реальность. И вот, через некоторое время, наступает день, когда ты не можешь выйти из гороскопа. Ощущение как у девушки в «Газонокосильщике» – выход в другую реальность. Нет времени, нет понятий «верх - низ», только ощущение движения, затягивания, словно летишь куда-то в кроличью нору, но полет этот крайне неприятный, как падение. Это не имеет ничего общего с веселым страхом прыжка с парашютом или тарзанки. Адреналина нет. Это скорее ощущение чьей-то чужой воли, давления. Остановить это падение можно только огромным усилием воли. Когда это произошло со мной в первый раз – я испугалась. Это не похоже на состояния, в которые впадаешь при медитации, не похоже на действие наркотиков (хотя в этом не являюсь специалистом – кроме марихуаны ничего не пробовала). До сих пор помню этот страх. Но я перестала бы себя уважать, если бы на этом прекратила свои занятия. Поэтому – чистки, медитации, посты по зороастрийской системе. Снова колодец. Опять чистки. Где-то через месяц, мне показалось, что я пришла в себя. Решила долететь до конца, узнать, что же находится на дне колодца. Сделала несколько гороскопов. И – полет в дыру, ощущение какого-то запредельного ужаса, и абсолютная уверенность , что если не сумею остановиться, то не просто погибну или сойду с ума, а попаду куда-то, откуда уже выхода нет. Намного хуже смерти . Сейчас я даже представить не могу, каким чудовищным усилием мне удалось затормозить. Меня словно вышвырнуло назад огромной волной на берег, время сделалось другим , растянулось и пульсировало. Я несколько дней находилась в странном пограничном состоянии – то ли сон, то ли явь… Я поняла, что больше не буду проводить подобных экспериментов. Даже при мимолетном взгляде на свои рабочие бумаги: конспекты, чертежи, расчеты, внутри меня что-то сжималось… Я поняла, что больше не способна работать как профессиональный астролог. Работать по первом методу я была уже давно не способна, помимо моей воли точка все равно начинала включаться. Заниматься шарлатанством, предсказывая дальнюю дорогу, казенный дом, брюнета в мужья, и просто зарабатывая на этом деньги, я тоже не могла. Я приняла решение полностью оставить астрологию.
Никакого покаяния тогда не произошло. Меня просто «отвернуло» от занятий астрологией, как беременную женщину от еды. Мысли о религии носили самый общий характер – христианство казалось чем-то примитивным и мрачным (для старушек и злобных теток с неудавшейся личной жизнью), ислам вызывал ужас (как и у всех феминисток), буддизм настораживал своим ледяным холодом, хотя идея реинкарнации нравилась и казалась вполне логичной. В то время, как личность, я представляла из себя довольно жалкое зрелище с туманной доморощенной философией, интуитивным агностицизмом и гремучей смесью религиозных верований и взглядов.
Я вспомнила о своей «гражданской» специальности, благо она оказалась весьма востребованной (у меня экономическое образование), начала работать, довольно успешно складывались карьера и личная жизнь. Как пишут в романах, шли годы… А если точнее, прошло лет шесть-семь. Моя жизнь была внешне абсолютно благополучна – я работала генеральным директором производственно-торговой компании, училась в аспирантуре уже заканчивала писать диссертацию, у меня была семья, здоровый ребенок, любовь, очень интересные друзья, путешествия, хобби… Но сначала понемногу, а потом все отчетливее, стала приступами накатывать какая-то необъяснимая тоска. Помните, «звук струны» у Чехова. Я подумала, что, наверное, слишком устала, но отдых ничего не изменил. Это продолжалось довольно долго – около двух лет - приступ депрессии, потом некоторое облегчение. Возможно, думала я, так у меня происходит «кризис среднего возраста» (хотя в 34 года вроде бы рановато), я обратилась к психологу, но это не принесло ни малейшего результата. Я продолжала работать и очень неплохо зарабатывать, у меня рос здоровый, умный ребенок, у меня были прекрасные отношения с мужем, у меня была куча друзей и приятелей… Тоска была жесточайшей и абсолютно необъяснимой. Периоды «ремиссии» становились все короче и, наконец, исчезли совсем. Ничто не радовало, жизнь казалась абсолютно бессмысленной, хотелось, чтобы поскорее все кончилось. Если бы не ребенок и пожилые родители, которым нужна была моя поддержка, я бы, наверное, ушла из жизни. Внутри меня все рыдало и корчилось от необъяснимой душевной боли.
Наконец, настало время, когда мое состояние стало совсем невыносимым. Это произошло в на Рождество 2004 г. Мне сейчас очень сложно описать свое тогдашнее состояние – это не только глубочайшая депрессия, не обычная женская истерика – меня физически колотило, я срывалась в слезы по нескольку раз в день… Дни были праздничные, знакомые и друзья постоянно звонили с поздравлениями, и на одно из поздравлений, я просто разрыдалась в трубку. Звонил мой друг из Киева и я, совершенно обессиленная, рассказала ему о своем кошмарном состоянии. Этот человек был глубоко верующим православным, и до того дня я постоянно отмахивалась и отшучивалась от всех его попыток «завербовать» меня в православие. Сейчас же, я слушала его просто не имея физических сил как-то спорить, да он и не пытался мне проповедовать, просто сказал фразу – как диагноз поставил – «Знаешь, а ведь это бесы тебя грызут. Иди на исповедь». Это показалось мне такой нелепицей! Дома никого не было, муж был на работе, сын - в гостях у приятеля. Мне становилось хуже с каждым часом, я не могла найти себе места, и уже готова была сделать все, что угодно, лишь бы это хоть на минуту прекратилось. Наступал вечер, я села в машину и поехала в ближайшую церковь. Но исповедь принимают утром. Кроме того, сказали, что надо к ней готовиться (мое невежество в этих вопросах было абсолютным). Я поехала в Лавру – то же самое, зачем-то заехала еще в несколько церквей. Мой друг звонил мне практически каждый час, пытался успокоить, поддержать… А я передвигалась по Питеру рывками – проеду несколько кварталов, встану к обочине, прорыдаюсь и дальше куда-то еду, как в бреду… Великая благодарность Господу, что я не причинила тогда никому никакого вреда, не попала в аварию, добралась как-то домой. На следующее утро я опять поехала в церковь, но священник отказался принять мою исповедь, сказал, что с таким багажом мне надо ехать к старцам в Оптину пустынь или еще куда-нибудь в подобное место. Мой киевский друг меня всеми силами подбадривал, я постоянно чувствовала его поддержку, он чуть ли не силой вытягивал меня, настаивал что-то делать, куда-то ехать… Узнав об отказе священника, он буквально заставил меня попытаться еще раз в Лавре, возможно исповедоваться у кого-то из иеромонахов. И на следующий день в Лавре, меня все-таки исповедовал один из священников. Не помню, что и как я ему говорила, это, наверное, был просто какой-то вопль, но он принял мою исповедь и допустил к Причастию. Тогда я даже этого не поняла, переспросить почему-то не смогла, и к Чаше подошла с какими-то сомнениями. ( Как я сейчас жалею, что не знаю имени этого священника, не запомнила его лицо!) Не произошло н и ч е г о. Я смутно помню тот день, но я почувствовала, что это моя последняя надежда и уцепилась за эту соломинку из последних сил. На следующее утро я снова приехала в Лавру. Служба уже началась, и я заметила, что помимо «обычных» священников, принимает исповедь какой-то суровый старец – он исповедовал целую стайку маленьких детей. Все окружающие относились к нему с большой почтительностью и уважением. Не знаю, что на меня нашло, но я видимо, уже переступила тот порог, за которым кончаются такие понятия как «стыдно, неудобно, неловко беспокоить» (нечто подобное я испытывала при родах – после нескольких часов процесса было уже глубоко безразлично, насколько эстетично ты выглядишь и насколько громко вопишь). Я встала в очередь за маленьким мальчиком, не обращая внимания на странные взгляды присутствующих. Старец очень строго и сурово разговаривал с детьми, мелькнула мысль, что меня он, наверное, и слушать не захочет, но получилось наоборот – он внимательно выслушал мой сумбурный рассказ, как-то очень ласково задавал уточняющие вопросы и только с удивлением покачал головою, когда узнал, что вчера меня допустили к Причастию. Наш диалог выглядел примерно так:
- Так к Причастию тебя допустили?
- Не знаю…
- Ну делал он вот так? (старик покрыл мою голову епитрахилью)
- Делал….
За всю нашу беседу, он не сказал ничего необычного, ничего, что меня поразило бы или как-то по-особому отложилось в памяти, но от этого человека исходила такая особенная лучистая доброта, он так спокойно простыми словами говорил о простых вещах, так как-то по-домашнему тепло и мягко... Мне стало немного легче, хотя бы перестала мучить совесть за вчерашнее Причастие. А еще осталось ощущение, что довелось пообщаться с абсолютно светлым незаурядным человеком. Выходя из храма, я спросила кто это был, мне ответили – духовник Александро-Невской лавры архимандрит Елеазар.
Я ощущала страшную усталость, вышла из Лавры, села в машину, приехала домой, неудержимо тянуло в сон. Не было ощущения, что что-то произошло, что-то изменилось, не стало легче…
На следующее утро я проснулась очень поздно и почувствовала себя непривычно. Было ощущение как после окончания долгой тяжелой болезни – легкость, какая-то необычная прозрачность воздуха… А еще, через некоторое время, через несколько часов, все мое существо стало наполняться РАДОСТЬЮ. Я бы никогда не поверила, если бы мне кто-нибудь об этом рассказал. Это ощущение нельзя сравнить ни с одним из тех, что было у меня в жизни. Оно не зарождалось во мне, оно пришло откуда-то сверху, извне и накрыло меня теплой золотистой волной. Это был огромный ликующий поющий всепроникающий водопад любви, радости, нежности… Во мне все словно возликовало, пропиталось этими сияющими лучами… А еще я почувствовала, что в е р н у л а с ь. Что моя душа, наконец, нашла свой дом. Все, что мучило меня долгие годы, кончилось так резко и внезапно, что я сама едва могла в это поверить.
Конечно, мне бы хотелось на этом закончить свой рассказ, но очень уж это выглядело бы слащавым. Счастье, и на самом деле, «мне стало». Но только оно не имеет ничего общего с бодрыми рассказами обратившихся сектантов. В моей жизни не произошло никаких серьезных внешних изменений, я, по-прежнему замужем, работаю, воспитываю сына, общаюсь с друзьями, так же как и у всех, у меня бывает плохое настроение, неудачи в делах, болезни. Но я стала иной, мир перевернулся полностью. Внутренне я родилась заново, надеюсь, совсем для другой жизни.
https://proza-pravoslavie.narod.ru/
Невыдуманные рассказы из цикла "Мой путь к вере"
-
Радуга
- Сообщения: 1942
- Зарегистрирован: 16 ноя 2009, 22:56
- Вероисповедание: Православие
- Цель пребывания на форуме: Хочу помогать горюющим
Невыдуманные рассказы из цикла "Мой путь к вере"
Для надежды граница возможна - Невозможна для веры она.
-
Радуга
- Сообщения: 1942
- Зарегистрирован: 16 ноя 2009, 22:56
- Вероисповедание: Православие
- Цель пребывания на форуме: Хочу помогать горюющим
Re: Невыдуманные рассказы из цикла "Мой путь к вере"
"Наш путь к православному храму прошел через сомнения и поиск"
Мы поступили на Физтех (на ФФКЭ) в 1985 году. Я – Ялтанский Василий, она – Андреева Наталья. Познакомились мы на первой в своей жизни паре в 202-й аудитории НК. Это и есть начало большой и интересной истории, пока нигде и никем не опубликованной. Прошло 22 года (и это словно вчера), и вот мы – уже большая православная семья, которая готовится к встрече своего восьмого малыша!
Наш путь к православному храму прошел через сомнения и поиск. Как и большинство наших сверстников, мы были воспитаны гражданами СССР, в духе научного атеизма. До сих пор помню, как на картошке (наш первый колхоз) народ дружно конспектировал «Манифест коммунистической партии» с известными словами «… призрак бродит по Европе, призрак коммунизма» (видимо, трое основоположников марксизма[-ленинизма] пили долго и целеустремленно, прежде чем положить этот болт в основу. Я не филолог, не знаю, но что-то в этом есть,..). В общем, не раз и не два я засыпал в кабинете общественных наук, рискуя травмировать чайник о шариковую ручку, которая только по названию – круглая, а по сути – вдарит, мало не покажется (коллеги поймут). Но это был не поиск, а так – привычная инерция школьного мышления, психология вечного отличника. Так бы и стал я каким-нибудь рядовым очкариком в каком-нибудь НИИ, если бы не моя вторая (лучшая) половина, благодаря которой что-то внутри непонятное катализировалось, выпало в осадок и пр. – короче, сложная, недетерминированная концептуальная реакция организма на внешние воздействия…
В конце 90-х годов нам встретились молодые ребята (соседи по общаге), которые активно и серьезно изучали Библию. Оказалось, что они регулярно посещают собрания евангелистов, адвентистов седьмого дня. В то время мы и не ведали, что такое сектанство. Поэтому мы тоже стали ходить на собрания каждую субботу (даже в аспирантуре при сдаче кандидатского минимума я сказал англичанке, что в субботу стараюсь не учиться, а посвящать день изучению Библии и общению с единоверцами). Сомнения - там ли мы? - начались примерно год спустя и окончательно решение о разрыве было принято единодушно с супругой после беспрецедентного шоу проповедника Марка Финли во Дворце Съездов (особенно достал переводчик, широко размахивающий руками; если убрать звук, то казалось, что они вместе с Марком отмахиваются от невидимых мух или мошек – смешно и больно одновременно). Тогда мы поняли, что про Иисуса Христа нельзя говорить со сцены…
Тяжелый год молчания, смятения, поисков. Мы были «ничьи». Еще по разу перечитали Библию (от корки до корки). И вот как-то говорю жене: «Хочу помолиться в православном храме». Так и сказал. Но … время шло, беседы на духовные темы ограничивались семейным кругом. Однажды летом, прекрасным солнечным днем, решил я поехать в ближайший храм Святой Троицы, что у станции «Троицкая» по Рижскому направлению (к тому времени мы уже успешно закончили Физтех и работали. Жили в г.Дедовске Московской области, где и живем до сих пор). На душе было почему-то легко и радостно и, я бы сказал, волнительно, как перед каким-то большим событием, Встречей. О.Геннадий (Царство ему Небесное) встретил меня просто и приветливо. После окончания службы он был в простом черном подряснике, собирался поливать огурцы и предложил по дороге обсудить волнующие меня темы. На мой недоуменный вопрос: «Допустим, православная вера – правильная. А как же тогда четвертая заповедь?» (адвентисты особенно чтят субботний день), - он ответил вопросом: «Что у нас там в четвертой заповеди?». Я несколько растерялся, что православный священник не помнит заповеди «по номерам». Батюшка удивительно искренно и просто разрешил мое сомнение: «А что тут непонятного, суббота открыта для добрых дел, служению Богу и ближнему»…
Возвращался домой я уже другим человеком, радость охватывала все мое существо, я почувствовал себя маленьким мальчиком, которого ободрил отец…
Через неделю жена и двое наших детей крестились в храме Преображения Господня в Тушино, а я, крещеный с детства, впервые в жизни исповедался. В скором времени мы венчались в том же храме, а затем освятили дом. Так было положено начало пути нашей молодой православной семьи. Тогда мы еще не представляли, что начинается совсем другая, настоящая жизнь. Пути Господни неисповедимы…
P.S. Не могу не сказать, что закончил alma mater с красным дипломом, в 1993 году успешно защитил кандидатскую диссертацию, работаю директором ИТ крупного торгово-промышленного холдинга. Моя жена закончила заочную аспирантуру, а ее диссертацией, которая до сих пор в работе, стали наши любимые дети.
Храни вас Господь. Просим ваших молитв.
Василий и Наталья Ялтанские
https://vera.mipt.ru/vera.html
"Меня терзали идеологическими вопросами, выразили сожаления, что с моими взглядами, я учился на физтехе"
Автор: Юрий Апатов
Во время учебы в МФТИ я уверовал в Бога. Это было в конце 70-х, в эпоху развитого социализма.
После того как я крестился, я уж и не думал, что удастся доучиться.
У этого была, конечно, своя предыстория и физтех туманится в моем воспоминании романтической дымкой.
Прежде всего, анекдоты о физтехе: один студент ходил на «базу» мимо американского посольства и каждый раз… и еще про чемоданы… Сами знаете!
Так вот, на физтехе, где-то курсе на втором моя душа проснулась. Процесс начался, когда приехал к нам с концертом Юрий Кукин, и в общаге ФУПМ-а появились записи его песен. Потом еще помню лекцию Раушенбаха. Он рассказывал чисто физтеховские вещи: о пространстве, перспективе. Но уж очень он умно показал канон древнерусской живописи, и объяснил, что перед средневековым художником стояла задача показать мир зримый и духовный вместе, и поэтому законы перспективы можно было нарушать.
Эти камешки падали в душу, и процесс медленно пошел. Через несколько лет я впервые зашел в Православный храм сознательно и встретился с незнакомым феноменом, а вернее целым миром. Ведь мы советские дети твердо знали, что Бога нет….
Уже после уверования, когда узнали в институте, и в комсомоле. Поставили вопрос о моем исключении из комсомола. Сам я выходить не собирался, это была довольно аморфная организация, и мне не хотелось отделять себя от ребят из моей группы. Кое-как меня исключили, ребята не хотели исключать, но я сказал, что я не против. Только не хотел это делать сам, и они не особенно спорили. Кое-как набрали большинство, а не две трети, как по уставу, но я молчал, не возражал.
Потом утверждали на комитете факультета. Собрались в комнате студсовета, в общежитии на 1-м этаже. На меня смотрели с интересом, задавали вопросы. Обстановка была доброжелательная.
Оставалось только утвердить на комитете института. И вот за пару дней до заседания иду я по шпалам от ст. Долгопрудной к общаге. А рядом параллельным курсом идет вроде как студент или аспирант, знакомое лицо, и тащит тяжеленную сумку. Так как он роста небольшого, то сумка цепляется за шпалы. Я, в душе сомневаясь, не женщина все-таки, предложил ему помочь поднести, а он с благодарностью согласился. И вот мы идем, несем сумку за две ручки и беседуем. Вспоминаем прошлое, оказывается я знаю его еще от поступления. Он жил с моими одноклассниками и вместе поступили на РТК. А теперь он аспирант и секретарь комсомола института! Я ему: так ты секретарь комсомола? А у вас будет комитет послезавтра, там будет рассматриваться дело К.? Он говорит: да будет об исключении. Я ему: это обо мне. И дальше мы идем и я рассказываю, как я пришел к вере в Бога. Он рассказывает о себе, он неверующий. А жена у него верит. Я говорю ему: эта наша встреча от Бога. Ему трудно возражать. И вот так мы беседуем за жизнь и доносим сумку куда надо.
На комитете комсомола института была совсем другая обстановка, чем на факультете. Меня терзали идеологическими вопросами, выразили сожаления, что с моими взглядами, я учился на физтехе. Моего знакомого, секретаря комитета на этом заседании не было. Сказали, что он не здоров. …
С уважением,
Kesha
https://vera.mipt.ru/vera.html
Мой путь к вере
Семья наша молода, ей только 2 года, хотя знакомы мы с мужем дольше. Мой муж крещён, но Православие, скорее, близко ему по форме, чем по духу. В Церковь, увы, он приходит не часто. Но я уверена, что Господь приведёт его туда, как и меня когда-то. Я очень его люблю и уважаю. И он для меня самый лучший на свете. Мне очень повезло, что Господь мне его послал.
Что касается моего пути к Богу, к Церкви, то это был очень длинный путь с множеством заблуждений и ошибок, но и с множеством потрясающих чудес и совпадений.
Мою первую молитву я помню — это был разговор с Богом ребёнка, для которого Бог — это, в первую очередь, защитник, друг, добрый волшебник, который во что бы то ни стало сделает так, как просишь. И всегда, правда, всегда Он мне помогал — а я Его любила за это. Сначала мои обращения к Нему были «по нужде», но по мере моего взросления у меня возникла необходимость молиться, разговаривать с Ним каждый день, перед сном. Просто так. Я молилась стоя на коленях на кровати и глядя просто в стенку…но как хорошо, беззаботно было тогда. В 10 лет, когда только начала появляться первая информация о религии как таковой, я где-то услышала молитву «Отче наш». И подумала, как здорово вот так говорить Богу! И запомнила её, но это была не «Отче наш», а подобие, составленное мной на память. Тем не менее, это помогло составить своё «молитвенное правило» на каждый вечер, добавив туда ещё молитвы о близких. Присутствие Господа я ощущала всегда в своей жизни и должна признаться именно эти детские отношения с Ним и помогли мне и серьёзно избаловали меня одновременно.
Но наставлять на путь истинный было совершенно некому. В моем окружении и в семье, к сожалению, не было ни одного верующего человека. А отношение к религии, к Вере, не говоря уже о Православии было глубоко враждебным. И вот так я шла к Церкви: через «Диагностику Кармы» Лазарева, через различные философии, через культ успеха, через множество грехов и ошибок и через осознание того, что жизнь тратится впустую. Жить, как я жила, стало невозможным. Нет, по мирским понятиям мне можно было позавидовать. Но мира не было в душе. Ни с совестью, ни с Богом.
Я поняла, что в моей счастливой и безоблачной жизни полностью отсутствует всякий смысл. Быть счастливой…Что это? Если это исполнение всех желаний…, что ж — Господь исполнил. А что дальше? А зачем всё это? И стало тяжело. Цели, которые ставила, казались бессмысленными, развлечения тяготили, совесть вопила от тяжести. И тут мне пришла в голову мысль, что я просто хочу жить не так, как хочу я, а так как правильно для меня. Я захотела забыть обо всех «хочу» и полностью довериться Богу. «Я не хочу потратить жизнь, я хочу жить, как велишь Ты, потому как я доверяю Тебе как никому и верю, что Ты желаешь мне только самого лучшего». Вот такой детской, «балующей любовью», Господь и научил Ему доверять.
Ну хорошо, выбор сделан, стезя Господу уготована… Но религия? Что это? Церковь… Зачем это? Таинства — формальность? И тут был огромный ступор. Ветхий завет — «Нет это не мой Бог. Мой Бог — Он добрый, хороший… Это не моё». Новый завет — да, вот она, Истина.
Но дальше…Православие? Как возможно, это же архаизм, это же не модно! Может, протестантизм… А чем это отличается от того, в чём я жила? Католики, инквизиция… Нет. Рядом строился Православный Храм. На работу заходила трейдер Вера, приглашала на чай, рассказывала о красоте Православия, о Бозе Спасе моём, о чудесах Его. И… повеяло благодатью. «Анастасия, а давай покрестимся?», — предложила как-то она. Я была тогда совсем не готова к такому шагу, я даже не осознавала куда «вступаю», было страшно…были мысли, что я предаю того, своего Бога. Но шаг был сделан. И, слава Богу!
Не обошли меня стороной и неофитские «прелести», и «гонения» со стороны родных, и ощущение «правоты», потому что на моей стороне Сила, но, по Божьей милости, до сих пор отхожу, всё таки 3 года это ещё не большой «стаж» в Церкви. Очень помогли мне и Митрополит Антоний (Сурожский) и христианский писатель Клайв Стейплз Льюис и дьякон Андрей Кураев, и священник Андрей Лоргус. Эти люди оказали мне очень большую помощь в формировании критического отношения именно к себе, а не к окружающим людям, далёким от Православия. Но жизнь в Церкви это всегда огромный труд и всегда будут и есть падения, несмотря на все наши представления о том, что есть хорошо и плохо в глазах Господа. Но, мне кажется, самой главной проблемой спасающегося является деление людей по признаку Веры. И это, думаю, большое искушение. Очень просто поделить всех на «атеистов», «верующих в душе», «истинно православных», «формально пребывающих в Церкви» и пр. Но это страшно, потому что тогда уходит Любовь, уходит желание понять, желание помолиться за человека и приходит осуждение, которое слепо и жестоко. Я верю, что Господь желает спасения всем, а значит, наше дело людям помогать искать Бога, и ни в коем случае не осуждать человека за то духовное состояние, в котором он в данный момент пребывает.
Анастасия Мещерина
https://www.orthomama.ru/cat58text482.htm
Мы поступили на Физтех (на ФФКЭ) в 1985 году. Я – Ялтанский Василий, она – Андреева Наталья. Познакомились мы на первой в своей жизни паре в 202-й аудитории НК. Это и есть начало большой и интересной истории, пока нигде и никем не опубликованной. Прошло 22 года (и это словно вчера), и вот мы – уже большая православная семья, которая готовится к встрече своего восьмого малыша!
Наш путь к православному храму прошел через сомнения и поиск. Как и большинство наших сверстников, мы были воспитаны гражданами СССР, в духе научного атеизма. До сих пор помню, как на картошке (наш первый колхоз) народ дружно конспектировал «Манифест коммунистической партии» с известными словами «… призрак бродит по Европе, призрак коммунизма» (видимо, трое основоположников марксизма[-ленинизма] пили долго и целеустремленно, прежде чем положить этот болт в основу. Я не филолог, не знаю, но что-то в этом есть,..). В общем, не раз и не два я засыпал в кабинете общественных наук, рискуя травмировать чайник о шариковую ручку, которая только по названию – круглая, а по сути – вдарит, мало не покажется (коллеги поймут). Но это был не поиск, а так – привычная инерция школьного мышления, психология вечного отличника. Так бы и стал я каким-нибудь рядовым очкариком в каком-нибудь НИИ, если бы не моя вторая (лучшая) половина, благодаря которой что-то внутри непонятное катализировалось, выпало в осадок и пр. – короче, сложная, недетерминированная концептуальная реакция организма на внешние воздействия…
В конце 90-х годов нам встретились молодые ребята (соседи по общаге), которые активно и серьезно изучали Библию. Оказалось, что они регулярно посещают собрания евангелистов, адвентистов седьмого дня. В то время мы и не ведали, что такое сектанство. Поэтому мы тоже стали ходить на собрания каждую субботу (даже в аспирантуре при сдаче кандидатского минимума я сказал англичанке, что в субботу стараюсь не учиться, а посвящать день изучению Библии и общению с единоверцами). Сомнения - там ли мы? - начались примерно год спустя и окончательно решение о разрыве было принято единодушно с супругой после беспрецедентного шоу проповедника Марка Финли во Дворце Съездов (особенно достал переводчик, широко размахивающий руками; если убрать звук, то казалось, что они вместе с Марком отмахиваются от невидимых мух или мошек – смешно и больно одновременно). Тогда мы поняли, что про Иисуса Христа нельзя говорить со сцены…
Тяжелый год молчания, смятения, поисков. Мы были «ничьи». Еще по разу перечитали Библию (от корки до корки). И вот как-то говорю жене: «Хочу помолиться в православном храме». Так и сказал. Но … время шло, беседы на духовные темы ограничивались семейным кругом. Однажды летом, прекрасным солнечным днем, решил я поехать в ближайший храм Святой Троицы, что у станции «Троицкая» по Рижскому направлению (к тому времени мы уже успешно закончили Физтех и работали. Жили в г.Дедовске Московской области, где и живем до сих пор). На душе было почему-то легко и радостно и, я бы сказал, волнительно, как перед каким-то большим событием, Встречей. О.Геннадий (Царство ему Небесное) встретил меня просто и приветливо. После окончания службы он был в простом черном подряснике, собирался поливать огурцы и предложил по дороге обсудить волнующие меня темы. На мой недоуменный вопрос: «Допустим, православная вера – правильная. А как же тогда четвертая заповедь?» (адвентисты особенно чтят субботний день), - он ответил вопросом: «Что у нас там в четвертой заповеди?». Я несколько растерялся, что православный священник не помнит заповеди «по номерам». Батюшка удивительно искренно и просто разрешил мое сомнение: «А что тут непонятного, суббота открыта для добрых дел, служению Богу и ближнему»…
Возвращался домой я уже другим человеком, радость охватывала все мое существо, я почувствовал себя маленьким мальчиком, которого ободрил отец…
Через неделю жена и двое наших детей крестились в храме Преображения Господня в Тушино, а я, крещеный с детства, впервые в жизни исповедался. В скором времени мы венчались в том же храме, а затем освятили дом. Так было положено начало пути нашей молодой православной семьи. Тогда мы еще не представляли, что начинается совсем другая, настоящая жизнь. Пути Господни неисповедимы…
P.S. Не могу не сказать, что закончил alma mater с красным дипломом, в 1993 году успешно защитил кандидатскую диссертацию, работаю директором ИТ крупного торгово-промышленного холдинга. Моя жена закончила заочную аспирантуру, а ее диссертацией, которая до сих пор в работе, стали наши любимые дети.
Храни вас Господь. Просим ваших молитв.
Василий и Наталья Ялтанские
https://vera.mipt.ru/vera.html
"Меня терзали идеологическими вопросами, выразили сожаления, что с моими взглядами, я учился на физтехе"
Автор: Юрий Апатов
Во время учебы в МФТИ я уверовал в Бога. Это было в конце 70-х, в эпоху развитого социализма.
После того как я крестился, я уж и не думал, что удастся доучиться.
У этого была, конечно, своя предыстория и физтех туманится в моем воспоминании романтической дымкой.
Прежде всего, анекдоты о физтехе: один студент ходил на «базу» мимо американского посольства и каждый раз… и еще про чемоданы… Сами знаете!
Так вот, на физтехе, где-то курсе на втором моя душа проснулась. Процесс начался, когда приехал к нам с концертом Юрий Кукин, и в общаге ФУПМ-а появились записи его песен. Потом еще помню лекцию Раушенбаха. Он рассказывал чисто физтеховские вещи: о пространстве, перспективе. Но уж очень он умно показал канон древнерусской живописи, и объяснил, что перед средневековым художником стояла задача показать мир зримый и духовный вместе, и поэтому законы перспективы можно было нарушать.
Эти камешки падали в душу, и процесс медленно пошел. Через несколько лет я впервые зашел в Православный храм сознательно и встретился с незнакомым феноменом, а вернее целым миром. Ведь мы советские дети твердо знали, что Бога нет….
Уже после уверования, когда узнали в институте, и в комсомоле. Поставили вопрос о моем исключении из комсомола. Сам я выходить не собирался, это была довольно аморфная организация, и мне не хотелось отделять себя от ребят из моей группы. Кое-как меня исключили, ребята не хотели исключать, но я сказал, что я не против. Только не хотел это делать сам, и они не особенно спорили. Кое-как набрали большинство, а не две трети, как по уставу, но я молчал, не возражал.
Потом утверждали на комитете факультета. Собрались в комнате студсовета, в общежитии на 1-м этаже. На меня смотрели с интересом, задавали вопросы. Обстановка была доброжелательная.
Оставалось только утвердить на комитете института. И вот за пару дней до заседания иду я по шпалам от ст. Долгопрудной к общаге. А рядом параллельным курсом идет вроде как студент или аспирант, знакомое лицо, и тащит тяжеленную сумку. Так как он роста небольшого, то сумка цепляется за шпалы. Я, в душе сомневаясь, не женщина все-таки, предложил ему помочь поднести, а он с благодарностью согласился. И вот мы идем, несем сумку за две ручки и беседуем. Вспоминаем прошлое, оказывается я знаю его еще от поступления. Он жил с моими одноклассниками и вместе поступили на РТК. А теперь он аспирант и секретарь комсомола института! Я ему: так ты секретарь комсомола? А у вас будет комитет послезавтра, там будет рассматриваться дело К.? Он говорит: да будет об исключении. Я ему: это обо мне. И дальше мы идем и я рассказываю, как я пришел к вере в Бога. Он рассказывает о себе, он неверующий. А жена у него верит. Я говорю ему: эта наша встреча от Бога. Ему трудно возражать. И вот так мы беседуем за жизнь и доносим сумку куда надо.
На комитете комсомола института была совсем другая обстановка, чем на факультете. Меня терзали идеологическими вопросами, выразили сожаления, что с моими взглядами, я учился на физтехе. Моего знакомого, секретаря комитета на этом заседании не было. Сказали, что он не здоров. …
С уважением,
Kesha
https://vera.mipt.ru/vera.html
Мой путь к вере
Семья наша молода, ей только 2 года, хотя знакомы мы с мужем дольше. Мой муж крещён, но Православие, скорее, близко ему по форме, чем по духу. В Церковь, увы, он приходит не часто. Но я уверена, что Господь приведёт его туда, как и меня когда-то. Я очень его люблю и уважаю. И он для меня самый лучший на свете. Мне очень повезло, что Господь мне его послал.
Что касается моего пути к Богу, к Церкви, то это был очень длинный путь с множеством заблуждений и ошибок, но и с множеством потрясающих чудес и совпадений.
Мою первую молитву я помню — это был разговор с Богом ребёнка, для которого Бог — это, в первую очередь, защитник, друг, добрый волшебник, который во что бы то ни стало сделает так, как просишь. И всегда, правда, всегда Он мне помогал — а я Его любила за это. Сначала мои обращения к Нему были «по нужде», но по мере моего взросления у меня возникла необходимость молиться, разговаривать с Ним каждый день, перед сном. Просто так. Я молилась стоя на коленях на кровати и глядя просто в стенку…но как хорошо, беззаботно было тогда. В 10 лет, когда только начала появляться первая информация о религии как таковой, я где-то услышала молитву «Отче наш». И подумала, как здорово вот так говорить Богу! И запомнила её, но это была не «Отче наш», а подобие, составленное мной на память. Тем не менее, это помогло составить своё «молитвенное правило» на каждый вечер, добавив туда ещё молитвы о близких. Присутствие Господа я ощущала всегда в своей жизни и должна признаться именно эти детские отношения с Ним и помогли мне и серьёзно избаловали меня одновременно.
Но наставлять на путь истинный было совершенно некому. В моем окружении и в семье, к сожалению, не было ни одного верующего человека. А отношение к религии, к Вере, не говоря уже о Православии было глубоко враждебным. И вот так я шла к Церкви: через «Диагностику Кармы» Лазарева, через различные философии, через культ успеха, через множество грехов и ошибок и через осознание того, что жизнь тратится впустую. Жить, как я жила, стало невозможным. Нет, по мирским понятиям мне можно было позавидовать. Но мира не было в душе. Ни с совестью, ни с Богом.
Я поняла, что в моей счастливой и безоблачной жизни полностью отсутствует всякий смысл. Быть счастливой…Что это? Если это исполнение всех желаний…, что ж — Господь исполнил. А что дальше? А зачем всё это? И стало тяжело. Цели, которые ставила, казались бессмысленными, развлечения тяготили, совесть вопила от тяжести. И тут мне пришла в голову мысль, что я просто хочу жить не так, как хочу я, а так как правильно для меня. Я захотела забыть обо всех «хочу» и полностью довериться Богу. «Я не хочу потратить жизнь, я хочу жить, как велишь Ты, потому как я доверяю Тебе как никому и верю, что Ты желаешь мне только самого лучшего». Вот такой детской, «балующей любовью», Господь и научил Ему доверять.
Ну хорошо, выбор сделан, стезя Господу уготована… Но религия? Что это? Церковь… Зачем это? Таинства — формальность? И тут был огромный ступор. Ветхий завет — «Нет это не мой Бог. Мой Бог — Он добрый, хороший… Это не моё». Новый завет — да, вот она, Истина.
Но дальше…Православие? Как возможно, это же архаизм, это же не модно! Может, протестантизм… А чем это отличается от того, в чём я жила? Католики, инквизиция… Нет. Рядом строился Православный Храм. На работу заходила трейдер Вера, приглашала на чай, рассказывала о красоте Православия, о Бозе Спасе моём, о чудесах Его. И… повеяло благодатью. «Анастасия, а давай покрестимся?», — предложила как-то она. Я была тогда совсем не готова к такому шагу, я даже не осознавала куда «вступаю», было страшно…были мысли, что я предаю того, своего Бога. Но шаг был сделан. И, слава Богу!
Не обошли меня стороной и неофитские «прелести», и «гонения» со стороны родных, и ощущение «правоты», потому что на моей стороне Сила, но, по Божьей милости, до сих пор отхожу, всё таки 3 года это ещё не большой «стаж» в Церкви. Очень помогли мне и Митрополит Антоний (Сурожский) и христианский писатель Клайв Стейплз Льюис и дьякон Андрей Кураев, и священник Андрей Лоргус. Эти люди оказали мне очень большую помощь в формировании критического отношения именно к себе, а не к окружающим людям, далёким от Православия. Но жизнь в Церкви это всегда огромный труд и всегда будут и есть падения, несмотря на все наши представления о том, что есть хорошо и плохо в глазах Господа. Но, мне кажется, самой главной проблемой спасающегося является деление людей по признаку Веры. И это, думаю, большое искушение. Очень просто поделить всех на «атеистов», «верующих в душе», «истинно православных», «формально пребывающих в Церкви» и пр. Но это страшно, потому что тогда уходит Любовь, уходит желание понять, желание помолиться за человека и приходит осуждение, которое слепо и жестоко. Я верю, что Господь желает спасения всем, а значит, наше дело людям помогать искать Бога, и ни в коем случае не осуждать человека за то духовное состояние, в котором он в данный момент пребывает.
Анастасия Мещерина
https://www.orthomama.ru/cat58text482.htm
Для надежды граница возможна - Невозможна для веры она.