Мы в город изумрудный идём дорогой трудной...

[mirann]

Добрый день, спасибо за то, что пишите, читать очень нравится. Про пенал очень актуально, скопировала отправила детям в вацап , читать))) Так и будет теперь искать все вещи)))

[Пасхальный зайчик]

Начало

Мне было лет 14 когда мы со школьными подружками гуляли по старому городу. Узкие улочки вывели нас к собору во имя святого Александра-Невского - православной жемчужине нашей столицы. Было решено зайти полюбопытствовать что там да как внутри. Все зашли, а я не смогла. Встала на пороге и чувствую, что меня как будто не пускает прозрачная, гибкая, но упругая стена. Несмотря на все попытки продавить этот экран, я так и не смогла зайти и осталась ждать подружек на ступеньках собора.
Я сидела и думала, что бы это могло означать… Или это последствия моей неудавшейся попытки уйти из жизни несколько лет назад… Или гены бабушки по отцовой линии сыграли злую шутку - говорят, она что-то умела и умирала долго и мучительно. Всё ждала, чтобы я, младшая внучка, приехала с ней проститься. И хоть я категорически отказалась ехать, что-то, по-видимому, мне от неё в наследство всё таки досталось.

Как бы там ни было, но зайти в церковь я смогла только через 5 лет, после того, как, стоя на парапете крыши девятиэтажки, в последний момент приняла решение попытаться хоть что-то исправить в своей жизни.

После краткой, очень краткой исповеди (кто бы меня тогда ещё научил исповедоваться) меня провели в крестильную.
Во время совершения таинства я не понимала ни одного слова, только голос священника то взмывал вверх под купол храма, то густым басом опускался вниз. Вслед за голосом взлетала и падала моя душа. Говорят, всякая душа по природе своей христианка. В то время душа моя была единственным христианским местом во мне. Надеюсь, она понимала о чем шла речь и только потоки слез из глаз показывали, что и тело с ней согласно. Одно мое сознание ничего не понимало и отдалось на волю Божью.
Матушка, помогавшая священнику в проведении таинства, остановилась напротив меня и сказала, с участием глядя на мое залитое слезами лицо:"Всё у тебя будет хорошо!"
Много раз потом я слышала эти слова от разных людей. Жизнь била и ломала, крушила и воздвигала, но каждый раз, в самый тяжёлый момент, когда сил не было не то что идти, а просто встать, находился кто-то, кто говорил "Все у тебя будет хорошо".

Выйдя из храма я вспомнила, как не могла войти в его двери. Сейчас же я чувствовала свою причастность к чему-то большому и очень значимому в моей жизни. Я заключила договор с Богом, по которому Он принимал на Себя ответственность спасать мою душу, а я соглашалась идти путем, которым Он меня поведет, необходимым для этого спасения. Если бы я тогда знала под чем я подписалась…

Как мы перестаем принимать лекарство, когда болезнь отступила, так и я с того момента больше не появлялась в церкви, так как душевная мука отступила и больше не давила черной плитой.

Я вышла замуж, родила ребёнка. Жизнь потихоньку устраивалась. Не без трудностей конечно, но меня они не пугали - пережившие лихие 90-е мало чего боятся в жизни.

Настя родилась слабенькой и болезненной, но я была полна сил и материнской любви, способной свернуть горы, не то что окружить заботой и вниманием 3 килограмма родимой плоти.

Беда пришла откуда не ждали. Настя стала терять зрение. Томография показала опухоль на перекрестье зрительных нервов. Полностью удалить ее невозможно, да и расположение было таково, что наши врачи не давали никаких положительных прогнозов. Как сказал лечащий врач "вопрос о качестве жизни не стоит". Или овощ и регулярные операции по резекции опухоли или полгода жизни в сознании, если ничего не делать. Решайте.

Я мчалась по трассе домой и всматривалась в придорожные столбы и стены зданий вдоль дороги в поисках строения, способного выдержать удар двух с лишним тонн с гарантией летального исхода. 90 км/ч, 100, 120, 140...Когда цель была отсканирована и обозначена, за секунду до последнего движения рулём, перед глазами встала Настя - а как она без меня? Кому она нужна в таком состоянии? Уйти сейчас - предать её, а она то ни в чём не виновата. Я убрала ногу с педали газа и повернула к мужу на работу.

К тому времени я несколько лет увлеклась эзотерикой, психологией, психосоматикой и прочими подобными вещами. Поругалась в пух и прах со свекровью, поссорилась с матерью. Поэтому когда встали вопросы "почему? и "за что?" ответ напрашивался сам собой - по грехам. Однако, признаться самой себе, что в её болезни виновата я сама, было слишком тяжело. Проще было пойти чистить поля, карму и прочая и прочая, чем я забивала себе голову последние годы.

Перепробовав все доступные средства, в том числе и бабок с дедками; после очередной томографии, которая показала, что опухоль выросла, стало понятно, что толку во всем этом никакого и последняя надежда остаётся на Бога. Как то вдруг вспомнилось, что я вообще то как-бы крещеная… Именно что "как бы"...

Утром следующего дня я была в церкви. Что делать, куда идти, кого спросить, как вопрос то даже сформулировать - я не знала. Я - мать, у меня тяжело болен ребенок и я не знаю что делать. Какие молитвы? Какое покаяние? Какие свечи, жертвы, милостыни и т.п.? Кому, куда и как - я не знала ни одного ответа ни на один вопрос. Да я и слов то таких тогда не знала.

Служба шла долго, я никак не могла дождаться пока все эти непонятные заунывные песнопения закончатся и можно будет поймать кого-нибудь из главных за рукав и задать мучающий меня вопрос "что делать?" Молча сидеть и смотреть, как умирает ребёнок я не могла.

Наконец певцы затихли, народ начал бродить по храму (это было время после "Отче наш…" перед причастием). Я выбрала самую старую икону, как мне думалось самую намоленую, и упала перед ней на колени, заливаясь слезами. Это была икона Богородицы "Взыскание погибших" у кануна - заупокойного столика. Выбор был не совсем правильным, но сработало. Ко мне подбежала свечница, обняла меня за плечи и участливо спросила кто у меня умер.
-Дочка, опухоль мозга, она ослепла, что мне делать? - скороговоркой произнесла я.
Матушка подхватила меня под руку, отвела в уголок на стул и не отпускала до самого конца службы. После проповеди она подвела меня к настоятелю.
Вкартце я рассказала ему свою историю. Выяснилось, что ни Настя, ни муж у меня ещё даже не крещеные, само собой мы с мужем не венчаные и креста не носим. Это было первое задание, с чего нам надо начать. А дальше ехать в монастырь, в Пюхтицу к духовнику обители отцу Димитрию. Что он скажет?

Муж был в дальнем рейсе, но креститься и венчаться по возвращени согласился без разговоров (попробовал бы он не согласиться…) Настины крестины были назначены на ближайшую субботу. И вот тут случилось первое чудо. Кроме Насти на крещение не пришел никто, вообще. Как сказал потом настоятель - он не помнит в своей жизни ни одного крещения, где было бы меньше трёх человек. Обычно было и по 10 и больше. А тут Настя была одна и вся церковь служила для неё. Крестных родителей у нас подготовлено не было - я даже не знала что они нужны, поэтому записали присутствующих на крещении бабушку и дедушку - моих маму и папу. Как оказалось в дальнейшем - это было очень промыслительно.

Таинство свершилось и с этого момента пошел отсчёт наших шагов в правильном, я надеюсь, направлени.

[Пасхальный зайчик]

Первый месяц воцерковления.

Дожив до 30 лет, я знать не знала, что у нас есть монастырь. Спросить было не у кого - моё окружение в то время было дальше от церкви чем Земля от Солнца. Гугль, как говорится, в помощь. Накидав маршрут на карте мы втроём - я, мама и Настя, поехали в монастырь. Единственное, о чём меня предупредили - должны быть одеты юбки и платки. Так как дресс-код на работе не предполагал юбок в пол, то нечто мешковатое пришлось шить ночью, а платок выкроить из ставшей уже ненужной детской простынки. Собираясь в монастырь я и подумать не могла, что паломническая поездка это совсем не визит к городскому чиновнику - пришёл, поговорил, ушёл. Гостинница около монастыря была занята, поэтому вопрос о ночёвке не поднимался. Я была уверена, что самое позднее к вечеру мы вернёмся домой.

Дорога показалась бесконечной, она петляла по лесам и полям, поднималась на холмы и сбегала вниз в овраги. Так далеко я ещё никогда не ездила. Утомленные однообразностью трассы мы проскочили указатель и хватились только когда асфальтированная дорога закончилась - мы доехали до приграничной зоны. Монастырь же должен был стоять километров за 30 до границы. Оп-па! Разворот. На обратном пути мы опять проехали нужный поворот и отмахали лишних 30 км уже в другую сторону.
-Да что же это такое?! - возмутилась я, - не иначе бесы крутят…
А может Господь испытывал твердость моих намерений… не знаю.

С третьей попытки мы добрались таки до монастыря.
Маму с Настей я оставила около машины, а сама пошла в церковь искать отца Димитрия. Мне же только поговорить, поэтому надолго задерживаться мы не собирались.

Поспрашивав тут и там где бы найти отца Димитрия мне указали на добродушного седовласого старичка в епитрахили, который в уголке принимал исповедь.
Я встала в очередь. Очередь была не очень длинной - человек 20, так что теоретически мы вполне успевали вернуться домой до сумерек. Однако у Бога были свои планы. К каждой из этих 20 паломниц, по мере их приближения к цели, пристраивались целыми группами другие. Оказалось это были только "засланные казачки" которые держали очередь для своих, а своих было несколько полных автобусов, отдыхающих на стоянке возле стен монастыря.
Я отстояла 4 часа, уже началось вечернее богослужение, но не продвинулась ни на метр. Настя с мамой ждут голодные. Мама и так не хотела ехать - я еле уговорила ее, убеждая, что поездка будет лёгкой и недолгой. И в момент, когда нервы взвинтились до предела и я уже решила махнуть рукой и уехать домой ни с чем, в храм влетела перепачканная кровью мама. С белым от ужаса лицом она подлетела ко мне.
-Настя убилась! - осипшим от волнения и бега голосом кричала она срываясь на фальцет.
-Где она?
-В машине, без сознания.
Сметая всех на своем пути я вылетела из храма. Так быстро я не бегала даже в школьные годы. Одна мысль билась в голове - только бы не споткнуться!

Настя лежала на заднем сиденье машины, голова и лицо в запекшейся крови. Бледная, но в сознании. Рядом стояли несколько мужчин и тихонечко переговаривались между собой. По-видимому это они помогли положить Настю в машину.
Оказалось маме надоело сидеть и она решила прогуляться, а Настя в какой то момент осталась без присмотра и навернулась с высокого бордюра. При падении она ударилась головой о камень и рассадила голову. Капилляры там расположены близко к коже, поэтому крови было много.

Номер скорой помощи вылетел из головы, как будто я его никогда и не знала. Я листала телефонную книжку в поисках забитого в память номера спасателей, но никак не могла его найти. Наконец кто-то подсказал короткий номер службы спасения и нас соединили. Сбиваясь и запинаясь я рассказывала что случилось. В это время около нас появились две монахини. Как потом оказалось одна из них была монастырский врач - мать Нектария. Беглым взглядом она оценила повреждения и сказала мне, что нет ничего страшного, просто царапина и они могут сами всё обработать. Мне пришлось совершить некоторое усилие над собой, чтобы доверить ребенка незнакомому человеку, но что-то внутри толкнулось и я согласилась. Скорой был дан отбой, а Настю мужчины донесли на руках до монастыря. Пока матушки занимались с ней, промывали рану и накладывали повязку меня подхватила под руку одна местная прихожанка - Христина, как представилась она. Очень искренне верующая и чрезвычайно деятельная натура. С ее помощью через пять минут я стояла первая в очереди и никто позади не смел выразить недовольство натыкаясь на уверенный и горящий праведным огнем взгляд моей попечительницы.

Подошла моя очередь. Отец Димитрий сидел на низеньком стульчике и исповедники, как правило, вставали перед аналоем на колени, чтобы батюшка слышал каждое слово.
На колени? Я? С чего бы это? Я оглянулась и взяла второй стульчик, сев напротив него. Очередь ахнула. Отец Димитрий не подал виду или и правда не придал этому значения, сосредоточившись на моих словах. Я начала с того, что отец Олег из Никольской послал меня к нему.
-Ааа, отец Олег! Да, да.. знаю, я уже поговорил с ним в алтаре, - сказал батюшка и как-то очень внимательно посмотрел на меня, как бы проверяя поняла я или нет.
Само собой я ничего не поняла, просто удивилась про себя, представив, как батюшка в алтаре стоит и разговаривает перед престолом по мобильному телефону. Тогда я ещё не знала, что у батюшки нет благословения разговаривать по телефону и у него вообще нет телефона ни дома, ни, тем более, в алтаре.
Отец Димитрий благословил дать телеграмму в Псокво-Печерский монастырь отцу Иоанну Крестьянкину с вопросом делать операцию или нет.
К исповеди я не готовилась от слова совсем, поэтому он сам позадавал мне некоторые вопросы, касающиеся мой бурной жизни в молодости и принял мое корявое покаяние. Заканчивая исповедь он произнёс:
-Скажи трижды "отрекаюсь от сатаны, и всех дел его, и всего воинства его, и всей гордыни его"
Я интерпретировала это как скажи "трижды отрекаюсь…" и так и произнесла:
-Трижды отрекаюсь от сатаны, и всех дел его, и всей гордыни его.
Батюшка удивлённо посмотрел на меня, но повторил указание.
Я опять повторила "трижды отрекаюсь.." И третий раз батюшка не отступил. И в третий раз я опять "трижды" отреклась.
Ну что тут скажешь… Я отреклась по итогу 9 раз. Наверно сверху решили, что мне, по моим грехам, трёх раз будет мало.
Немного помолчав он продолжил:
-Ты хочешь чтобы дочка исцелилась. Тебе надо дать обет… Давай обет, рожать детей столько, сколько Бог пошлёт!
Я сидела напротив него в тихом шоке от всего пережитого, мозг в ступоре замер, отказываясь воспринимать происходящее. В тот момент я напрочь забыла, что заболевание у Насти, по вердикту врачей, генетическое и опухоль - это только одно из его проявлений.
Ради Насти я готова была на все и согласно мотнула головой.
-Даешь обет? - потребовал вербального подтверждения моего согласия священник.
-Даю, - выдохнула я не догадываясь, что каждое мое слово записалось огнем в скрижалях моей жизни.
Батюшка с улыбкой накрыл меня епитрахилью и с огромной любовью прочитал разрешительную молитву. В глазах у него прыгали радостные искорки. Что-то он видел не то во мне, не то вокруг меня, чего не видела я, но о чем стала догадываться через много лет.

Матушки подхватили нас троих и обиходили по высшему разряду. Нашли чистую одежду Насте и маме, устроили на ночлег, напоили и накормили. Меня же проводили в канцелярию, где приняли текст телеграммы к отцу Иоанну, пообещав сегодня же отправить её в Печоры.

До вечера следующего дня ответ ещё не пришел и мы вернулись домой.

В эту же ночь мне приснился сон, что звонит мой мобильный, входящий номер начинается с кода района монастыря.
-На ваше имя пришла телеграмма: "Благословения делать операцию нет."

Утром я была в церкви. Отстояла Литургию, рассказала все отцу Олегу. Говорят же, что снам верить нельзя, поэтому мне нужен был независимый взгляд на происходящее.
Настоятель не сказал ничего внятного ни по поводу обета ни по поводу сна. Похоже он сам не решался вмешиваться в процесс воцерковления, дабы не спугнуть меня.

После службы меня попросили остаться и помочь с уборкой.
-Лампадки почистишь? Надо брать лампадки, ставить на столик и подписывать от какой иконы взята, поменять масло и вернуть на место. Справишься?
-Да я же ни одной иконы не знаю, как я их подписывать буду?
-Ну вот и узнаешь, - ласково улыбнулась свечница.
Я засучила рукава и пошла по храму. Многие иконы имели латунные таблички с именами святых или на самой иконе было вязью написано имя. Богородицу и Иисуса Христа я уже узнавала, и то Слава Богу.
Среди икон была икона Оптинских старцев. Небольшая и скромная по написанию, она привлекла внимание количеством святых, собранных в одном месте.

Ночью мне опять приснился необычный сон. Я сама стою на почте и читаю текст телеграммы."Благословения на операцию нет. Ей нужна не операция, а духовное исцеление души и тела. На сегодняшний день ⅔ работы уже сделано…" Дальше ещё какой-то текст, но я не запомнила, потому что очень старалась запомнить первые слова. К телеграмме прилагалась бандероль, в коричневой бумаге и перевязанная бечовкой. Я такие бандероли ещё только при союзе видела. В бандероли оказалась икона с изображением множества святых в монашеском облачении . "Оптинские старцы", подумала я про себя и проснулась.

На следующие выходные мы опять проехали в Пюхтицу к отцу Димитрию. Надо было рассказать все, что произошло за это время. На этот раз я подготовилась к исповеди более ответственно.
Когда я исповедала, как пожелала всяких бед своей свекрови, то после разрешительной молитвы я почувствовала, как со спины что-то отвалилось. Словно мешок какой упал. Мне даже стоять прямо стало легче.
После исповеди, в качестве епитимьи, мне было сказано прочитать 50-й псалом.

Христина посоветовала читать ежедневно акафист Оптинским старцам, а отец Димитрий, несмотря на мои слова о наследственной природе заболевания, опять дважды повторил "Тебе надо родить ребенка!"

Я вышла из храма, села на скамеечку, напротив дверей и задумалась. "Родить ребенка, родить ребенка…" крутилось в голове. И тут я услышала четкий голос как-бы из-за плеча:
-Павлика!
-Почему "Павлика"? - С разворотом спросила я, но там никого не было..

Отец Димитрий пособоровал нас и благословил в обратную дорогу.

По приезду домой моя бухгалтерская натура высунула голову - я начала подсчитывать когда мне лучше родить и какую зарплату показать, чтобы получить побольше компенсацию по беременности и родам. А ночью приснился сон. Я стою на исповеди у отца Димитрия и он говорит мне прочитать 35-й псалом. Я удивлённо отвечаю: "Почему 35-й? Надо же было 50-й."
Утром нашла 35-й псалом:
"Нечестие беззаконного говорит в сердце моем: нет страха Божия пред глазами его,
ибо он льстит себе в глазах своих, будто отыскивает беззаконие свое, чтобы возненавидеть его; слова уст его - неправда и лукавство; не хочет он вразумиться, чтобы делать добро; на ложе своем замышляет беззаконие, становится на путь недобрый, не гнушается злом…"
Упс… поняла. Бегом на исповедь..

Через день опять сон.
Низкое помещение, вдоль стены стоят монахи, перед ними я и ещё один седовласый монах, с широкой раздвоенной бородой и голубыми пронзительными глазами. Старец взял мою голову в свои руки заглянул в глаза и спросил: "Что в твоей жизни было хорошего?". Я вспомнила только как отец носил меня маленькую на плечах, какое это было счастье… Потом поняла, что ему не нужна моя "телепатия" - он и так знает всё, что со мной было. Я смиренно опустила голову и стала ждать, что он скажет. Он опять поднял мою голову, заглянул в самое сердце и произнес: "Бог с тобой, иди к отцу Варсонофию и слушай, что он скажет".

В это время я читала каждый день акафист Оптинским старцам. Отец Варсонофий, один из 14-ти Оптинских старцев, носил в миру имя Павел Плиханков. Был великий исповедник. Значит вопрос исповеди для меня ещё открыт.
В монастыре Христина свела нас со своей наставницей - матушкой Евфросиньей - она была келейницей схимонахини Сергии Клименко - последней духовной дочери преподобного Варсонофия. Как-то ниточки судеб переплетались в удивительный узор…

[Пасхальный зайчик]

Любовь

Говорят на вкус и цвет товарищей нет. Одному нравится арбуз, другому свиной хрящик.

Десять лет мы прожили с мужем душа в душу. Мелкие обидки не беру в расчет - у кого их не было. Зато как потом мириться было приятно! По особым случаям мы покупали самое вкусное что могли тогда себе позволить - жареную на гриле курицу. Самое вкусное в ней - шкурку и хрящики с косточек я уступала мужу, а сама давилась сухой белой грудкой, не подавая виду, что еле её глотаю. Муж ел все остальное и всё было бы как всегда, если бы однажды Настя не спросила меня за столом:
-Мама, а ты что в курице больше всего любишь?
-Шкурку и косточки обгрызать. - ответила я, с трудом жуя грудку.
Муж оторвался от ножки и удивлённо спросил:
-А почему ты раньше не говорила? Я еле глотаю мясо с окорочков, хотя сам люблю белое мясо, но уступал тебе, как самое вкусное.
Мы переглянулись, а потом разразились гомерическим хохотом…

Десять лет мы уступали друг другу самое вкусное, по своему мнению, и давились тем, что терпеть не можем, лишь бы другому было хорошо…

Считается, что любовь это чувства. Нет, любовь - это действия! Это жертва. Временем, вниманием, терпением, силами, средствами и даже, как показывает практика, продуктами питания.

[Varvara1165]

А продолжение будет? Ждём...

[Пасхальный зайчик]

Будет.
На работе завал - все болеют, приходится подменять, а такое дело требует вдохновения и времени. Я и так уже с последними рассказами халтурила - без редактирования с чистого листа выставляла. Уж простите за пунктуацию и лингвистические ошибки.

[Пасхальный зайчик]

Прелесть

Где-то в "околоцерковной" литературе я вычитала, что для связи с "Высшими силами" , чтобы тебя услышали, нужно большое количество "светлой энергии", то есть молитв. Хорошо. Надо больше? Сделаем! Я молилась часами, с утра до вечера и ночью вместо сна. Правило, каноны, акафисты, псалтирь, Евангелие, часослов… Сказали "хорошо бы земные поклоны" - без проблем, на коленях, сотни земных поклонов. Мне было НАДО! И я готова была костьми лечь, чтобы меня услышали. Все мои силы и внешние и внутренние были брошены на пролом.
Как та вдовица, которая надоела неправедному судье и он решил её дело, лишь бы она от него отстала, я долбилась в небеса с вопросом "Господи, скажи мне путь, в онь же пойду!". Я не сомневалась ни на секунду, что Господь может исцелить Настю, вопрос был что для этого нужно сделать?

В сентябре меня благословили поехать в Оптину пустынь к старцу отцу Илию. В Москве я остановилась у родственников и зашла, по случаю, в Донской монастырь, где набрала книг о духовных причинах болезней детей, чем привлекла внимание работницы церковной лавки. Выслушав мою краткую историю, она посоветовала съездить на православную ярмарку, которая как раз по случаю проходила на ВДНХ. Это была возможность подать записки разом в огромное количество монастырей и церквей по всей России, что и было сделано. Я заказала 40-усты больше чем в 50-ти монастырях и церквях, не считая кирпичиков и простых молебнов.

Через два дня я уже сидела в автобусе, направлявшемся в Оптину пустынь. Как-то сложилось в привычку, что первый раз в новое место я старалась ехать одна, чтобы разузнать условия пребывания, вопросы размещения, питания, проезда и т.п., чтобы в следующий приезд с Настей создать ей максимально удобные условия.

От Козельска до Оптины я решила идти пешком - надо же хоть сколько то потрудиться, чтобы хоть что-то получить. По шоссе до поворота на монастырь я прошла с Иисусовой молитвой довольно быстро, а дальше дорога разделилась - широкое асфальтированное шоссе уходило вправо, а, нахоженная ногами паломников, тропа убегала между вековыми соснами влево. Хмм… "Входите тесными вратами, потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими" пришли на память слова евангелиста Матфея (ев.Мф. 7:13-13). Улыбнувшись внутри, я выбрала "узкий путь". Однако к знанию Евангелия не мешало бы приложить опыт следопыта, чего у меня, к сожалению не было. Я и дома то в знакомый лес за грибами могу ходить только в сопровождении провожатого, а тут… Тропинка разделилась раз, другой… На третьей развилке, я поняла, что окончательно сбилась с пути.
Собрав все остатки логики и пионерских знаний о поведении в лесу я напрягла слух - машин слышно не было, но сквозь шум леса пробивался плеск воды - Жиздра! Монастырь стоит на берегу реки. Найду реку - найду монастырь. Долго ли коротко ли, но я вышла к пойме реки - болотистой местности, заросшей осотом и камышом. Ни о какой дороге, тропе или хотя бы направлении уже не было и речи. Отступить? Да никогда! Я пошла напролом. Проваливаясь по щиколотку в грязь, спотыкаясь и прыгая с кочки на кочку, я пробиралась в направлении монастыря. По карте надо было пройти километра три, по моим буеракам…а Бог его знает…
Я шла и шла, а монастыря все нет и нет. И вот, когда я уже была на грани отчаяния, сквозь тусклые серые облака пробился луч солнца и ярким пламенем зажёг крест на колокольне монастыря. Как путеводный маяк горел крест и я, воспрянув духом, с новыми силами направилась к нему. В голове крутился мотивчик "Мы в город изумрудный идём дорогой трудной, идём дорогой трудной, дорогой непростой"...

Вот и моя жизнь, думалось мне в те минуты, как эта дорога в Оптину, по щиколотку в грязи, по кочкам и буеракам, то теряя дорогу, то находя её, падая и поднимаясь… И маяк её - крест Христов.

Я вышла как раз к святому источнику святого Пафнутия Боровского. Искупалась, смывая дорожную пыль и, натянув одежду прямо на мокрое тело, отправилась в монастырь.

Меня, привыкшую к теплому радушию Пюхтицких матушек, Оптинский мужской монастырь встретил суровой отстранённостью. Ни чаю попить, ни вопрос задать - никому не было дела. Монахи или молчали в ответ и проходили мимо или отвечали, что ничего не знают и также проходили мимо. Конечно и вопрос то был так-себе "мне приснился сон, что мне нужно идти к отцу Варсонофию и слушать, что он скажет" Ну и…? Что дальше то? А дальше как Бог даст, как Он поведёт. Когда то мне сказали, что если ты едешь в паломническую поездку с сопровождающим, то он ведёт тебя, если ты едешь один, то сам Бог и Богородица ведут тебя. Вот я и приехала, в надежде, что Бог Сам устроит все, что мне нужно и на пользу.
Потыкавшись, как слепой котенок, без толку туда и сюда, я расплакалась: "Господи! Храм для людей или люди для храма?" Развернулась и пошла прочь. На выходе из ворот монастыря ко мне подошла монахиня и спросила что у меня случилось. Выслушав мою историю, она пообещала познакомить меня со своим духовником - отцом Антонием, а пока велела идти в храм на вечернюю службу. Пару раз она ещё подходила ко мне, а потом пропала. После службы народ быстро рассеялся - кто-то ночевал в частном секторе, кто-то уехал в Козельск на машине. Пока я ждала матушку все разошлись. Я пошла в гостиницу для паломников (тогда паломники и трудники ночевали в гостинице при храме Илариона Великого), но без благословения там на ночлег не оставляли и никакие доводы о невозможности найти благословение в десятом часу ночи на послушниц - управляющих гостиницей, влияния не возымели. Врата монастыря затворились, двери гостиницы закрылись. Я осталась одна ночью на улице.
Да уж… Это не Пюхтица… Помню сестры рассказывали, как однажды, к воротам монастыря в три часа ночи приехал автобус с детьми из Печор - что-то случилось с автобусом и они опоздали к закрытию. Так матушка Варвара подняла весь монастырь на встречу. Детей и встретили, и накормили, и спать уложили. Никогда, ни одному человеку, не было отказано в пище и ночлеге. "Как я могу не принять гостей Богородицы?" - искренне изумлялась игумения на подобные вопросы.
И хоть Оптина тоже Богородичный монастырь, но тут правила отличались от наших кардинально.
Что делать? Я пошла обратно в Козельск, пешком. Не ночевать же на земле.

В то время дорога до монастыря не освещалась и мне пришлось двигаться на ощупь по краю проезжей части, потому что лунный свет не проникал сквозь кроны мачтовых сосен. Хорошо ещё, что дорога была асфальтирована и край можно было нащупать ногой. Тьма была кромешной - вытянутой руки не видать. Если кто спросит про фонарик в смартфоне - могу огорчить - в то время их ещё не было, а на кнопочном фонарик съел бы весь заряд за минуты, а связь терять мне было нельзя. Поэтому... "Господи! Спаси и сохрани!" - были моим светом.
Пройдя некоторое расстояние я почувствовала запах ладана и горячего воска - как в церкви… Странно, от церкви я уже довольно далеко, да и запах слишком сильный… И тут в глаза мне ударил луч фонарика. Господи помилуй! Кто там ещё? Навстречу мне ехал парень на велосипеде.
-Алексей, - представился он, протягивая широкую мозолистую ладонь.
-Вы куда это собрались на ночь глядя?
-Алексей - Божий человек? - улыбнулась я. - Значит не случайность..
-Конечно не случайность! Я уже спать в Шамордино ложился, когда меня как в спину толкнуло - езжай в Оптину! Вот я сел и поехал. Сам не знаю зачем, а оказывается это Вы из монастыря сбежать решили. - расплылся в улыбке Алексей.
- Так дело не пойдет! Садитесь на багажник, я Вас обратно отвезу.
Что делать? Пришлось взгромоздиться на багажник и по дороге я рассказала ему все как на духу. Все что было, все что думала, все о чем сердце болело. Билась в голове мысль, что может быть я какой грех забыла, из-за чего Господь мои молитвы не слышит. На что Алексей ответил твердое "нет", а по моей спине пробежала волна. Я удивилась про себя, и через некоторое время опять вернулась к тому, что это по моим грехам Настя болеет. И опять получила чёткое "нет" и опять пробежала волна.
Алексей сказал, что Настю надо приложить к мощам святого Варсонофия Оптинского и пожить в монастыре некоторое время. Приложить то не проблема, а пожить - с этим довольно таки сложно. И пока я думала и гадала как бы это устроить, мы подъехали к стенам монастыря. И тут у меня как мозаика перед глазами сложилась - Настя у раки с мощами, слева монах, и справа монахиня, в голове голос "через неё явится чудо исцеления" и волна по спине до макушки… Вот это да!!
На ночлег Алексей пристроил меня в храме Казанской Божьей Матери с группой паломников из Молдавии - на удачу они припозднились и приехали как раз вместе с нами.

Утром Алексей отвел меня на исповедь к отцу Антонию. На мою историю он не ответил ни слова. Прочитал разрешительную молитву и отвернулся.

Дома я порвала последние связи с моей эзотерической компанией, отдала им всю свою литературу, отказалась ехать в Индийский ашрам, потеряла на этом кучу денег, но подумала, что пусть это будет моя жертва Богу.

В Пюхтице отец Димитрий выслушал внимательно всю мою историю и отправил к отцу Рафаилу с Афона, который по случаю находился в то время в монастыре, за ответом. Ответ же был коротким и однозначным - "Прелесть! Все видения от бесов и не надо им верить"

Земля ушла из-под ног. Как так? Молилась Господу и Богородице, а повели бесы? Всю ночь провела в слезах и молитве, пока не разозлилась сама на себя. "Ах так?! Бесы? Чтоб я сдалась? Да ни за что!" Утром на исповеди я была первая. Отреклась от всего бесовского, что было в моей жизни, дала обет никогда не обращаться к гадалкам, целителям и экстрасенсам и т.д. и т.п Когда я все это произносила было ощущение как покалывания, словно осколки с меня посыпались…
Вечером была оказия в Печоры и я написала письмо отцу Иоанну Крестьянкину с просьбой молитв и помощи в разрешении моей ситуации с дочкой.
Через месяц позвонила Христина и сказала, что пришел ответ от отца Иоанна: "Полностью положиться на волю Божью". Отец Димитрий зовёт к себе.
На ближайших выходных мы были в Пюхтице. Отец Димитрий благословил позвонить отцу Серафиму из Брянска, спросить благословение на операцию. Через келейника пришел ответ "А как врачи?" К себе ехать не благословил.

Вот так я металась от старца к старцу, от монастыря к монастырю. И никто не давал четкого ответа - делать операцию или нет. По-видимому есть в жизни вопросы на которые и у богоносных старцев нет ответов - надо решать самой. Решать по воле Божьей. А какая она? - воля Божья? Кто её скажет кроме самого Бога. А как Он может её сказать, если не через своих приближенных старцев. Круг замкнулся. Мозг взорвался…

В отчаянии я не стала вечером читать акафист Оптинским старцам, а утром Настя сказала, что ей приснились Оптинские старцы. Они просили Господа простить меня за то, что я нарушила свой обет и не читала акафист, как обещала, каждый день. Надо отметить, что акафист я всегда читала после того, как она уйдет спать и она не знала, что в этот вечер я его не читала.

Так… Значит встаём и идём дальше… не знаю куда, главное идти…

[Пасхальный зайчик]

Хождение по водам

Прошло 4 месяца с моего обращения в церковь за помощью.

В последнюю поездку в Пюхтицкий монастырь мы встретились со схимонахиней Ионой, которая рассказала нам притчу, смысл которой сводился к тому, что лучше потерпеть и пострадать в молодости, нежели в старости. И страданий тех в притче было обозначено сроком на 15 лет. Ну что ж, хоть какая то определенность. В Евангелии, например, кровоточивая тоже страдала 12 лет, человек у Овечей купальни болел 38 лет, расслабленный на одре, слепорожденный, прокаженные… Годами люди несли свои немощи, придется и нам потерпеть. Главное, что потом же всё будет хорошо?

Матушка благословила нас съездить в Оптину к отцу Илию, а Насте достались на память от неё маленькие чёточки на пальчик, на 10 узелочков.

Оказалось, что чёточки были подарены очень промыслительно, потому что позже отец Илий благословил Настю читать как раз по 10 молитовок "Богородице дево радуйся…". Вот чёточки и пригодились.

Второго ребёнка, однако, старец рожать не благословил, раз заболевание генетическое. Наконец то я услышала то, что хотела услышать. Добилась таки своего! Дома я дошла до митрополита с просьбой снять обет, но получила отказ по причине, что снять обет может только тот, кто его наложил. Отец Димитрий же, до анафемы и отлучения от церкви, требовал исполнить его - Воля Божья!

От души отлегло и мы с лёгким сердцем вернулись домой.

Настя принялась читать положеное отцом Илием правило, состояние её начало понемногу улучшаться - стала различать свет, крупные контрастные предметы. Я просто чесалась вся от нетерпения поскорее увидеть, как к ней вернётся зрение.
Мои молитвы были ужаты до обычного правила - я же получила просимое - теперь просто надо подождать. А ждать оказалось ещё труднее, чем отбивать земные поклоны до темноты в глазах.

Прошло ещё три месяца. Томография показала, что опухоль остановилась. Мне бы радоваться да благодарить Господа, но нет… В голову полезли дурные мысли - а может все неправда, может ничего не пройдет, чего оно так долго то, может надо ещё куда сбегать, чтоб побыстрей и наверняка… Тут ещё знакомый в ухо дует про остеопата - мол чудеса чудесные руками делает - неживое оживает, неходячее ходит, жалко только, что мозги не вправляет (мне бы пригодилось), а так - всё что хочешь, а главное быстро! Поддалась я искушению и повела Настёну к его знакомой. Иконки по стенкам, все как положено, сама крещеная, в церковь вроде как ходит… Да вот только на третьем сеансе выяснилось, что учится она в Англии у кудесника, который без контакта болезни определяет, аура, поля, энергетические меридианы… Ох ты ж Боже мой! Вот вляпалась! Само собой это был последний визит и на следующий день исповедь, но… слово не воробей - вылетит не поймаешь. Насте стало резко хуже.

Я как Петр, пошедший навстречу Христу по воде засомневалась в Его силе и… ушла под воду, маловерная.

Быстрого пути по широкой асфальтированной дороге не получилось, придется идти опять, ломая ноги, по буеракам и колдобинам. Все 15 лет.

За три месяца она перестала ходить, разговаривать, нарушилась терморегуляция.
В самые тяжёлые дни возила ее каждый день на причастие - слегка "отпускало". Томография показала, что опухоль опять выросла, добавился отек мозга, гидроцефалия. Надо дотянуть до Оптины и отслужить таки молебен перед ракой с мощам преподобного Варсонофия.

Как раз вернулся с рейса муж. Покрестился, повенчались. На венчании супругам трижды поочередно подносят чашку с вином, символизирующим горести и радости семейной жизни. Мы тогда не знали, что эту чашку надо будет выпить до дна и лишь смачивали губы, поэтому весь остаток, почти полная чашка, достался в итоге мне.
И не верь потом в приметы… Сколько я качаюсь на этих качелях - врагу не пожелаешь.

Бабушку с дедушкой поставила перед выбором - или они, как крестные родители, начинают наконец воцерковляться и молиться за Настю, или забывают, что у них есть дочь, зять и внучка. Зная мой характер, что я такими вещами не шучу, родители нехотя подтянулись. Хоть и говорят, что невольник - не богомольник, но лучше так, чем никак.

Благословились в дорогу. Настя держится только на ежедневном причастии. Как везти? Дорога дальняя, мало до Москвы, ещё и до Оптины надо добраться.. а потом обратно. Господи, воля Твоя. Не довезём, значит уйдет ангелом.

На руках, на молитвах добрались таки до Оптины, отец Илий благословил на операцию, отец Антоний соборовал нас, а после этого отслужили молебен перед ракой святого Варсонофия. Когда все ушли, я осталась молиться. Слов особо не было. Только выла на одной ноте и билась головой о край гробницы "Батюшка Варсонофий, моли Бога о нас!" Не знаю сколько прошло времени, но в какой то момент в памяти всплыла картинка, как я даю обет родить ребенка. В голос я прорыдала: "Господи! Я рожу ребенка! Павлика! Да будет воля Твоя" И в этот момент, когда я произнесла эти слова, я почувствовала благоухание вокруг меня и слезы моментально высохли. Я поняла, что именно это от меня и ждали и теперь все будет действительно хорошо.

Насте сделали операцию. Поставили шунт, отводящий ликвор, а опухоль, пока, решили не трогать. Настя ожила - стала сама кушать, ходить в туалет, разговаривать. Слава Богу!

За больничной суетой я перестала читать правило и на третий день после выписки приснился сон. Я в церкви, идёт ремонт, суета, беготня. Я рвусь что-то сделать, как-то помочь, но меня никто не слушает и я ухожу. Навстречу идёт батюшка в епитрахили. Благословляет меня и говорит: "Иди домой, тебя ребёнок больной ждёт и муж. А правило читать не забывай!" и улыбнулся.

Прошел год. Про обещание родить ребёнка я помнила, но не торопилась его выполнять - Насте же и так, вроде, неплохо…Ааа…может быть…не надо, а? Муж тоже был как-то не очень воодушевлен перспективой родить ребенка, который даже если сам страдать не будет, то будет переносчиком заболевания и оно сможет выстрелить на его детях. Никто из нас не желал своему ребенку пройти наш путь заново.

Однако, обет - это не шутки, как показала жизнь. На следующем снимке было видно, что опухоль опять выросла и осталось совсем немного, чтобы она перекрыла отверстие для движения ликвора между правым и левым полушарием.

Опять метнулись в Пюхтицу. Отца Димитрия на месте не оказалось, но был отец Рафаил с Афона. Попросила у него молитв о вразумлении мужа исполнить обет.

Дома состоялся серъёзный разговор. Мы перебрали все события последних лет и пришли к выводу, что кроме исполнения обета мы сделали всё, что было в наших силах для исцеления Насти. В конце концов мы уже знаем чего ждать и сможем помочь ребёнку, насколько это будет в наших силах.

Наконец то мы смирились... Оба... Бедная Настя, что ей пришлось пережить, пока мы обламывали свои упёртые рога. Прости, зайчона!

[Пасхальный зайчик]

А за отраду какая награда?

Как говорил преподобный Амвросий Оптинский "Где просто там ангелов со сто, а где тяжело - там ни одного."

Не успели мы определиться с исполнением обета, как уже утром мне позвонила подруга и предложила коляску для мальчика. Улыбнуло - значит в правильном направлении идём.

Перед началом новой главы нашей жизни необходимо было качественно исповедаться, собороваться и взять благословение духовника. Во второй раз мы не могли допустить ни одного промаха.

Отец Димитрий встретил нас с распростёртыми объятьями - я ещё никогда не видела его таким радостным. Он уже все знал и с большой любовью соборовал нас и благословил на рождение ребенка.

Через месяц, неожиданно, пришло письмо из Афонского монастыря Ватопед, от настоятеля геронды Ефрема. Старец писал, что братия молится за нас и он благословляет нас на нашем пути спасения. В письме был поясок Богородицы и икона Всецарицы. По-видимому они всё-таки получили мой факс, который я, по благословению нашего настоятеля, пыталась отправить им перед Настиной операцией. А ещё через неделю я получила конверт от отца Илия с поздравлениями по поводу Рождества Христова и опять же с благословениями и пожеланиями сил и терпения в несении нашего креста. Откуда они узнали наш почтовый адрес для меня осталось загадкой. Для Бога нет ничего невозможного…

Всякие сомнения отпали и мы взялись за исполнение обета со всей серъёзностью и ответственностью. Мы держали жёсткий пост, вступали в отношения только один раз в месяц предварительно исповедавшись, причастившись и взяв благословение у настоятеля нашей церкви. Не могу сейчас объяснить почему мы так делали, но мне на тот момент это не казалось странным. Через полгода закралось подозрение, что что-то здесь не так.. Если Бог так сильно хотел, чтобы мы родили Павлика, то почему так долго не даёт ребёнка? Пошли на всякий случай по врачам. Выяснилось, что зачать мы не можем по физиологическим причинам, то есть мы стали фактически бесплодными. Вот тебе бабушка и Юрьев день… Допрыгались… Было как раз начало Успенского поста, когда мы получили результаты повторных анализов. Сказать, что муж был расстроен - это не сказать ничего. В 35 лет такая новость не обрадовала бы никого. И вот, на волне взаимной жалости, забыв о строгости поста, мы дали свободу своим чувствам. И вот тут то всё и получилось. Опять Бог показал, что самонадеяние ни к чему хорошему не приводит. Лишь Бог даёт детей тогда, когда Сам захочет, а Бог - есть любовь, которая выше любых правил и законов.

Несмотря на радостные вести Настино состояние было нестабильно. Опять вернулись проблемы с координацией и равновесием. И вот тут меня накрыло… Куда бежать, если больше вариантов не осталось? Что мы опять не так сделали? Чем провинились? За что Бог отступил от нас?

Шла 14-я неделя, когда мы поехали опять к отцу Димитрию. Батюшка вышел перед службой на ступенечки и все подходили к нему под благословение, а я упала к нему на плечо, уткнулась сопливым носом в воротник и зарыдала, по-детски, с подвыванием
-Батюшка-а-а! Боюсь!! Боюсь больной будет…
Мои плечи вздрагивали от всхлипываний, а батюшка гладил меня растерянно по спине и шептал в ухо "Все будет хорошо, потерпи!" И тут Пашка "взыграл во чреве" моём. И мне так хорошо стало, так спокойно, что слезы моментально высохли. Словно он тоже сказал мне, что все будет хорошо.

На пасхальной неделе родился Пашка. Пашулик, наш солнечный пасхальный зайчик. Родился легко и быстро. Пришел в мир с ярким апрельским солнцем, разогнав тучи не только на небе, но и в наших сомнениях. Слава Тебе, Господи, спасибо за такой подарок! Радость пришла всему нашему маленькому миру.

Через два месяца, под праздник апостолов Петра и Павла пришло время крестить ребёнка, а крестных родителей мы никак не могли найти, хотя бы только отца. За годы воцерковления мы прошли сложный путь и не могли подойти к такому вопросу спустя рукава. Если уж относительно Пашки все было так серъёзно с самого начала, то и крестный должен был быть не абы кто.
Мне хотелось, чтобы крёстным стал наш настоятель - отец Олег, но попросить его об этом заранее я не решилась, в надежде, что по факту крестин он отказать уже не сможет, а оказалось, что в нужный день он неожиданно уехал служить в другой город. Что делать? Служба закончилась, стали готовиться к крестинам. Наши постоянные прихожане все разошлись, храм опустел перед подготовкой к таинству.
Тогда я вышла на середину храма и сказала:"Господи, Ты дал нам этого ребёнка. По Твоей воле мы родили его. Дай нам теперь и крестного отца, потому что я не знаю кого просить."

Позже я узнала, что в это же время в алтаре замещающий священник попросил алтарника Олега стать нашим крестным за неимением других кандидатур. Олег же планировал постриг в монашество и не решался брать на себя такую ответственность перед уходом в монастырь. Он подошёл к престолу, помолился, чтобы Бог дал знать ему Свою волю, и открыл наугад Евангелие. Ткнул пальцем в открывшуюся страницу и прочитал: "Просящему у тебя дай". (Матф.5:42).
Так он и стал нашим крёстным. А через пару недель его рукоположили в диаконы и он стал отцом Олегом - я же хотела, чтобы крёстным был отец Олег, вот и получила.
После крещения он сказал нам: "Ну вот и первый постриг", а я почему-то ответила: "И не последний"...

Время шло, Пашка подрастал, а Настя плавала - то становилось так плохо, что приходилось возить ее каждый день на причастие, то отпускало и, вроде как, были признаки стабильности. Что удивительно, что при всех своих страданиях она никогда не жаловалась на головные боли. Может поэтому мы так затягивали с обращением к врачам, не отпуская надежды на главного Врача душ и телес наших.

Неожиданно ей стало совсем плохо. Я позвонила настоятелю и попросила молитв и благословения на операцию. Бросив всё мы рванули в отделение экстренной помощи. По скорой пришлось поставить второй шунт, так как первый зарос и отказался работать. Томография показала значительный рост опухоли, отверстие между полушариями закрылось и вопрос удаления опухоли встал ребром. Она была уже таких размеров и формы, что, не зацепив жизненно важные центры, удалить её хотя бы частично, нашим врачам было не под силу. На среду назначили консилиум, а в воскресенье перед этим я была уже в монастыре.

В слезах, в полном недоумении в чём же воля Божья, если всё так повернулось, я молилась перед чудотворной иконой Успения Божьей Матери. Исцеления, прозрения я уже не просила. Только просила, чтобы врачи решили так, как будет по воле Божьей, потому что я уже вообще ничего не понимаю и не знаю, что будет лучше для самой Насти. Вот так вот жить от томографии до томографии, от операции до операции - это тоже не праздник. Я была готова уже отпустить её, чтобы не мучать дальше.
Отца Димитрия на месте не было, но удалось встретиться с отцом Рафаилом. Он внимательно выслушал мой сбивчивый рассказ. Оказалось, что он прекрасно помнит и меня и Настю и знает всю нашу историю. Я жаловалась, что вот, обет исполнили, а улучшений нет как нет. Я же давала его ради исцеления Насти (скромно умолчав о том, что сама же всё испортила своим непослушанием и несмирением). На что он немного подумав ответил:
-А ребёнок то радует?
-Ой как радует, батюшка! Просто свет в окошке!
-Ну так а за отраду какая награда? Обет - это когда тяжело, а у вас радость.
Вот с этой стороны я как-то ещё не думала… То есть всё, что было до этого тяжело, это всё мимо? Как говорится "приплыли".

Позвонила отцу Олегу, рассказала, что ответил отец Рафаил. Сказала, что я отхожу в сторону и пусть будет, что будет.
Где-то мне попались на глаза слова, что воля Божья - в обстоятельствах. Вот пусть обстоятельства складываются как хотят, я больше не могу.

Ночью приснился сон. Мы с Настей едем на социальном автобусе по городу. В окно видим, как по тротуару идёт монах-схимник. Схима не наша - у нас всё белые носят, а у него красная. Подумала, что монах с Афона, наверно. Попросила водителя остановиться и подождать, пока мы возьмём благословение. Когда мы подошли к нему ближе, то увидели очень красивую пурпурную епитрахиль. Подумала, что чин у него, наверно, какой-то высокий. К нему со всех сторон потянулись люди, окружили его, а я сунула из-под рук Настю ему навстречу со словами: "Батюшка, у меня дочка, голова, опухоль в голове!". Он остановился, наложил на неё руки и поцеловал в макушку. И пошел дальше, а я бухнулась на колени и со слезами радости взмолилась: "Слава Тебе, Господи! Слава Тебе!". Было ощущение, что все будет хорошо.

Наверно отец Олег или Рафаил попросили молитв на Афоне.

Я отошла в сторону и дала, наконец, Господу свободу действовать без моих мешающих телодвижений.

[Пасхальный зайчик]

Как Бог даст

Бегая по врачам и монастырям я, как та кровоточивая, которая "издержав на врачей всё имение, ни одним не могла быть вылечена" (Лк. 8-43:43), отдала дочку в руки Бога. В конце концов она Его и Ему решать, что с ней делать. Надо, чтобы она стала монахиней? Я согласна. Чтобы ушла? Я отпускаю её.

Я понимала, что просто так, ради удовольствия, исцеления не происходят. Бог требует изменить свою жизнь, изменить отношение к ней. "Иди и больше не греши" - повторяет Он не раз и не два исцелённым. Наша жизнь развернулась за эти годы на 180 градусов. Карьера, финансы, отношения, духовная жизнь - всё перекроилось и перестроилось. Я сожгла мосты, чтобы не было соблазна обернуться назад, на свои Содом и Гоморру, и не превратиться в соляной столп, по примеру жены Лота. (Быт. 19:15—30).

Утром, после разговора с отцом Рафаилом, раздался звонок. На экране телефона шел входящий от нашего лечащего врача. Последние известия были о том, что консилиум не нашел возможности оперировать её у нас и будут искать возможность отправить её в Финляндию - там есть большой онкоцентр Европейского значения.

-Здравствуйте. У вас деньги есть? - прозвучал в трубке голос врача.
Я поперхнулась от неожиданности и странности вопроса - как то у нас не принято вот так, в лоб, спрашивать взятку.
-Найдем, а сколько надо?
-На среду назначена операция в Германии, в Шаритэ. Проезд и проживание за свой счёт. Операция за счёт страховки. Поедете?
Сегодня понедельник. Мы в монастыре. В среду операция. Надо собрать документы для поездки… Страховка, билеты, гостиница… Мозг лихорадочно, со скоростью квантового компьютера, просчитывал варианты. Нереально, но выбора нет. Второго шанса не будет.
-Едем.

Через два часа мы были уже дома. Ещё в дороге я обзвонила всех знакомых священников, монахов и монахинь, выставила в чат православного форума просьбу о молитве. Отправила сообщения в Оптину и Ватопед. Просила передать просьбу о молитве всем, кому только можно. Всем миром, от Австралии до Америки, народ отозвался. Молитвы за Настю шли без остановки по часовым поясам по всему миру.

Дальше все пошло как в кино.
Страховку должны были выслать заказной почтой на имя врача, но, по чудесному стечению обстоятельств, мне выдали ее на руки - кто-то вдруг заболел, кто-то ушел в отпуск, а замещающий работник не знал, что так делать нельзя.

Билеты на нужный самолёт мы взяли последние 4 - летели всей семьёй, потому что Настя была "ручная", а Пашка ещё слишком маленький, чтобы оставлять его с родителями надолго. Никто не знал как пройдет операция и что будет потом - могли ведь и задержаться на неопределенное время.

В ближайшей к медицинскому центру гостинице взяли последний номер, при этом хозяйка оказалась русскоговорящей молдаванкой - слава Богу!

По немецки кроме "Хенде Хох" и "Гитлер капут" я ничего не знала.. Вдруг вспомнилось, что когда-то, несколько лет назад, я, по необъяснимой для себя причине, сохранила телефон одной паломницы из Берлина.
Оказалось, что она нас помнит и готова оказать всевозможную переводческую поддержку. Ведь именно с этого понедельника у нее отпуск и она в полном нашем распоряжении.

У мужа на работе что-то случилось и их всех отправили в коллективный отпуск на две недели. Как раз на время нашей поездки.

Прямо скажем, сама, своими силами, организовать вот это вот всё я никоим образом не смогла бы. Бог делал то, что подвластно только Ему, мое же дело было успевать из точки А в точку Б, где меня уже ждали нужные люди.

Я бросила все финансы на кредитную карточку, покидала самое необходимое в чемоданы, Подписала договор с похоронным бюро и распечатала канон на отход души. Если бы все пошло по негативному сценарию, то заниматься всем этим после у меня уже не было бы сил, поэтому я решила подстраховаться.
Отправляясь в Берлин мы были готовы к любому развитию ситуации. Как Бог даст.

Операция прошла прекрасно. Удалили большую часть опухоли, но удалить её полностью, все таки, оказалось невозможно и для них. Взяли биопсию - диагностировали астроцитому первой стадии. Ничего хорошего, если так разобраться, но жить, пока, можно.

По возвращении домой, через пару месяцев, когда Настя достаточно восстановилась и окрепла, мы сидели и обсуждали с мужем, что хорошо бы съездить в Оптину - поблагодарить старцев за Пашку, за Настю. Сил, после всего произошедшего, особых не было, поэтому вопрос повис в воздухе. И тут Пашка притащил книжку "Житие и наставления преподобного Амвросия Оптинского". Почему из всего стеллажа он выбрал именно эту книжку я не знаю, но чаша весов склонилась в сторону поездки. Надо ехать.

Поездка прошла легко, все что планировала было сделано, молебен отслужен, молитвы, записки… все как обычно. Необычно было возвращение.
По расписанию последняя маршрутка должна была приехать около пяти часов вечера, но что-то пошло не так и в нужное время на остановке, кроме меня и одной старушки, больше никого не оказалось. Бабушка подошла ко мне и спросила нет ли у меня денег. Вокруг монастыря днём рядами стоят нуждающиеся и просят милостыню, поэтому отношение к таким просьбам со временем становится немного предвзятым. Да и денег у меня было в обрез на обратную дорогу - все лишнее, по привычке, было брошенно в храмовую кружку на нужды монастыря.
-А сколько надо? - спросила я, прикидывая сколько я могу выкроить из своего стратегического резерва "на всякий случай".
-Рублей сто будет?
-Ну, сто рублей то найду, - с облегчением сказала я и протянула купюру.
В резерве было не больше трех сотен - только на случайное такси, если с общественным транспортом возникнут проблемы.
-А ты не переживай, милая, на Московский автобус успеешь, - улыбнулась старушка.
Я напряглась. О том, что я еду в Москву, я не говорила.
-Сейчас попутка приедет, - продолжала бабушка. - Я с тобой до Козельска доеду.
-Ты спрашивай меня, я тебе все скажу. Не бойся, у меня духовник отец Антоний. Да ты знаешь его. Ой сильный батюшка, прозорливый. Я и ему всю правду говорю. Дочка у тебя болеет? Фотография есть?
Я, терзаясь смутными сомнениями после всех своих обетов и отречений, протянула ей фотографию Насти.
Бабушка посмотрела внимательно на фотографию, пожевала губами и с улыбкой произнесла:
-Поживёт ещё твоя Настя, хорошая у неё линия. А ты не бойся, я не колдунья, а вот и наша машина едет.
Из-за поворота показалась старенькая Аудюшка с молодым парнем за рулём.
Словно он приехал как раз за нами. Без вопросов он посадил нас в машину и повез в город.
За неспешным разговором выяснилось, что его мама, умирая, наказала ему подвозить не разбирая паломников и не брать с них оплаты. Только молитвы. Дай Бог ему здоровья и многая и благая лета!
Всю поездку у меня крутился в голове вопрос - будет Настя видеть или нет? Спросить было неловко. Ведь если информация сама не приходит, значит пока ещё рано ее знать. И в последний момент, когда машина остановилась и открылась дверь, чтобы высадить старушку, я повернулась к ней с вопросом на губах, а… ее уже и нет. Я видела краем глаза во время поворота как она выходит из машины, но куда она пропала в следующие две секунды я не знаю. И Козельск это же не Москва, в конце концов… Значит мне пока не нужно это знать.

Дома, на воскресной службе, ко мне подошёл наш постоянный прихожанин Георгий и спросил: -Ну что тебе сказали старцы Оптинские?
А меня как током пробило - все сложилось в голове:
-Сказали поживет ещё моя Настя. Хорошая у неё линия жизни.

Слава Богу за всё.