Умерших нужно отпускать

– Одни люди после смерти близкого человека быстро приходят в себя и возвращаются к нормальной жизни, другие мучаются месяцами и даже годами, доходят до физических болезней и психических нарушений. Является ли такое чрезмерное страдание нормальной реакцией на это событие?

– Когда человек теряет близкого, вполне естественно, что он страдает. Страдает по многим причинам. Это и скорбь по тому человеку, любимому, близкому, родному, с которым он расстался. Бывает, что жалость к себе душит того, кто потерял опору в человеке, ушедшему из жизни.  Это может быть чувство вины из-за того, что человек не может отдать ему то, что хотел бы  отдать или задолжал, потому что  не считал нужным в свое время делать добро и  любить.

Проблемы возникают тогда, когда мы не отпускаем человека. С нашей точки зрения смерть несправедлива, и очень часто многие люди даже бросают упрек Богу: «Как ты несправедлив, почему Ты отнял у меня его?» Но на самом деле, Бог призывает к себе человека именно в тот момент, когда он готов перейти в жизнь вечную. Очень часто бывает так, что человек не хочет отпустить близкого, не хочет мириться с тем, что его уже нет, что его не вернуть. Но смерть нужно принять, как данность, как факт. Его не вернуть, и всё тут. А человек начинает возвращаться обратно, к нему, понимаете? Это вещи из ряда вон выходящие, но они не так редко случаются. Совершенно бессознательно человек начинает горевать, и он хочет его как бы заместить. В нас так сильна тяга к смерти. Нам нужно тянуться к жизни, а мы, как это ни странно, тянемся к смерти. Когда мы цепляемся за человека умершего, мы хотим быть с ним. Но нам еще надо жить здесь, у нас есть задачи. Мы ему можем помочь только здесь, понимаете?

Неверующему человеку сложнее отпустить умершего, потому что он даже, может быть, не осознает, что ему так сложно расстаться с этим близким в силу того, что он не может его даже отдать Богу. А верующий человек привык всё возлагать на волю Божью, потому что встречи и расставания сопровождают человека всю жизнь.

В Библейской истории есть сюжет, который оказывает потрясающее терапевтическое воздействие на людей, столкнувшихся со стрессом, со смертью. Речь идет о нескольких жизненных фрагментах одного глубоко верующего человека по имени Иов. Всякий раз,   потеряв что-то очень важное, а их было много значительных утрат, он повторял: «Бог дал, Бог взял» . В итоге, Бог видя в нем крепкую веру, возвращает все сполна. Эта притча о том, что преодолевая тоску по ушедшему, мы становимся стойкими и сильными. Человек, на самом деле, от самого рождения своего учится расставаться. Он учится быть вместе с другими, отождествляя себя с социумом. Но вместе с тем, всякий раз происходит процесс разотождествления, то есть отсоединения, расставания. Маленький человек учится расставаться со своей собственностью ещё в песочнице: «Моя лопатка, моя корзиночка». Отбирают – он плачет, ему очень тяжело расставаться со своим. А на самом деле ничего нашего на свете нет, понимаете? Ведь, что значит «моё»? Моё, оно ведь только до некоторой степени моё. В каждый момент нашей жизни мы должны быть готовы расстаться со всем, что мы считаем своим. С точки зрения психологии это такой вот феномен психической жизни человеческой, приобретение навыков к утрате.

Есть люди, которые замыкаются в себе и концентрируются на этой потере. Они в себе эти чувства как бы нагнетают, и не могут остановить поток страдательных эмоций. С детства мы привыкаем расставаться со скорбью. Кто-то зацикливается на этом: «Это моё, и всё тут!» Так велика притягательная сила этого эгоистического чувства. А более зрелый человек умеет расставаться без боли, без таких надрывов.

– Получается, что зрелый человек более спокойно воспринимает смерть?

– Он спокойно передает умершего в руки Того, Кто имеет большее на него право. Почему? Потому что зрелость определяется той силой духа, с которой мы воспринимаем все сложные обстоятельства жизни. Чтобы ни случалось, мы должны всё воспринимать равнодушно, равно-душно. Так  Св. преп. Серафим Саровский говорил. Нужно, чтобы душа ко всему относилась равномерно, или, как бы, одинаково, и к скорбям, и к радостям. Это такое абсолютное спокойствие во всем, и на самом деле это очень трудно.

Восприятие утраты, скорби духовного и душевного человека отличается тем,  что душевность сопряжена надрывом, эмоциональным изломом, страстностью, чувственностью. Напротив, духовное отношение ровное, в нем любовь помогающая, тихая. Вспоминаю, как умерла моя мама. Это было вообще неожиданное событие. Мы с ней попрощались, она уезжала в другой город, и на следующий день мне позвонили, что она приехала, легла спать и умерла. Ей было 63 года всего, я провожала здорового человека. Для меня это был шок. Потому что я потеряла любимого человека совершенно неожиданно. Но она умерла по-христиански, спокойно, так умереть каждый мечтает. Я слышала не раз: «Вот бы, лечь и умереть». Вот она приехала, легла в свою постель и умерла. И когда я пришла в церковь, встретила своего батюшку, – он тоже знал мою маму, – я ему рассказала, а он мне говорит: «Ты, самое главное, воспринимай эту смерть духовно».

Я тогда еще только воцерковлялась, и для меня эти вопросы жизни и смерти были, так скажем, малопонятны. Тогда я еще никого не хоронила из близких людей. Я всё думала, что же значит воспринимать духовно? Из литературы, в которой раскрывается тема отношения к смерти  я поняла, что относиться духовно, значит- не скорбеть.

Если ты чего-то не смог дать этому человеку, ты чувствуешь вину. Часто очень люди зацикливаются и страдают от того, что они недодали что-то любимому человеку. Осталось нечто, что их начинает тревожить. «Почему я не додал? Почему не сделал? Ведь я бы мог», – и вот на этом они уходят в иные круги восприятия, уходят в депрессию.

Человек, в таком случае начинает пребывать в чувстве вины. А чувство вины не должно быть  мазохистским, оно должно быть конструктивным. Конструктивный подход такой: «Я себя поймал на мысли, что я застреваю на чувстве вины. Нужно духовно разрешить эту проблему». Духовно – это значит, нужно сходить на исповедь и признать перед  Богом  свой грех перед этим человеком. Нужно сказать: «Я виноват в том, что я ему то-то и то-то недодал». Если мы в этом каемся, то человек это чувствует.

Например, я бы подошла к маме при ее жизни и сказала: «Мам, ты прости, я тебе того-то и того-то недодала». Не думаю, что мама меня не простит. Точно также этот вопрос я могу решить, даже если этого человека нет рядом со мной. Ведь у Бога нет мертвых, у Бога  все живы. В Таинстве исповеди происходит освобождение.

– А зачем в церковь идти, если можно дома все рассказать Богу? Бог ведь и так всё слышит.

– Для неверующего человека можно начать хотя бы с этого, нужно признать свою вину. В психологической практике используются такие методы: письмо близкому, родному человеку. То есть, нужно написать письмо о том, что я был неправ, что я недостаточно уделял внимания, я тебя не любил, я тебе недодал чего-то. Можно начать с этого.

Кстати, очень часто в первый раз люди приходят в церковь именно в связи с этим обстоятельством, чьей-то смертью В первый раз человек может прийти в храм на похороны. А многие из них уже могут знать, что духовная дань – это на канон положить какие-то продукты, свечку поставить и помолиться за этого человека. Молитва – это связь между нами и ушедшим человеком.

Один из синонимов слова «кладбище» — «погост». «Погост» от слова погостить, ведь мы приезжаем сюда погостить. Погостили немножко, и вперед, на родину, ведь наша родина там.

В головах у нас всё перевернуто. Мы путаем, где наш дом. А ведь наш дом – это там, рядом с Богом. А сюда мы только лишь пришли погостить. Наверное, тот человек, который не хочет оставлять умершего, не осознает, что какое-то свое назначение здесь этот человек уже выполнил.

Почему мы не отпускаем наших близких? Потому что очень часто бываем привязаны к физическому. Мне, если говорить о своих чувствах, недоставало мамы: очень хотелось прижаться, прикоснуться к этому мягкому, родному человеку, вот именно не хватало рядышком её, не хватало физической близости. Но мы знаем, что этот человек продолжает жить, ведь душа человеческая бессмертна.

Когда умерла моя мама, я решила для себя вопрос духовного восприятия этого события, и мне удалось быстро восстановиться. Я признала, что я чего-то не сделала. Я покаялась, и попыталась реально сделать то, чего я не сделала в свое время маме. Я взяла и сделала это другому человеку. Еще помогает чтение Псалтыри, сорокоусты, ведь общение с родным человеком, даже если его нет рядом, не прекращается.

Другое дело, что нельзя уходить в диалог. Бывает иногда, люди даже заболевают психически, они начинают советоваться с умершим. В какой-то трудный момент можно попросить: «Мам, ну ты помоги мне, пожалуйста». Но это, когда очень трудно, а так лучше не беспокоить все-таки, молиться, молиться за близких. Когда мы делаем что-то для них, тогда мы помогаем им.  Поэтому нужно делать все возможное, что в наших силах.

Когда я для себя решила эту проблему, и мне удалось быстро восстановиться, то однажды прихожу я к своей знакомой бабушке. И мама тоже была у нее  в гостях когда-то пару раз. Где-то спустя сорок дней после смерти мамы, может быть, чуть больше, я прихожу навестить  эту бабушку, а она начинает успокаивать меня, утешать. Она, наверное, думала, что я скорблю, переживаю сильно, а я ей говорю: «Вы знаете, меня не тяготит уже это. Я знаю, что маме там хорошо, и единственное, чего мне недостает – это того, что её нет рядом со мной физически, но я знаю, что она всегда рядом со мной». И вдруг, вижу, на столе у нее какая-то вазочка была, как у всех бабушек, с цветочками  какими-то и ещё чем-то, и я, совершенно машинально, вытаскиваю оттуда бумажку. Вытаскиваю, а там маминым почерком написана молитва. Я говорю: «Вот видели! Она рядом со мной всегда. Даже сейчас она рядом со мной». Моя знакомая очень  удивилась. Вот такая у нас связь, понимаете?

Надо отпускать, потому что, когда мы их не отпускаем, им тягостно, они тоже страдают. Потому что мы связаны, так же как  здесь, на земле, когда  не даем человеку свободы, тянем его, начинаем контролировать, звоним: «Ты где? А может быть там то? А может тебе плохо? А может быть тебе слишком хорошо?»  По тому же самому принципу строятся наши отношения с усопшими близкими.

– Получается, что за сорок дней вы пришли в себя от кризиса, то есть сорок дней – это своего рода приемлемый срок. А какие сроки будут неприемлемыми?

– Если человек год скорбит и это затягивается и дальше, то конечно это неприемлемо. Максимум полгода, год, можно поболеть, так скажем, а больше — это уже симптом болезни. Значит, человек впал в депрессию.

– А если он просто не может выйти из этого состояния?

– Не помогает, значит пришла пора исповедать еще одну свою ошибку. Почему уныние входит в семь смертных грехов? Печалиться, унывать, нельзя, это малодушие, это болезнь духовная. Вера – это самое сильное и надежное лекарство.

– А есть ли какой-нибудь психологический способ себя подвигнуть к тому, чтобы сделать первый шаг? Ведь некоторое люди прямо так вот и думают: «Я по нему так долго скорблю, и таким образом я ему храню верность». Как это преодолеть?

– Обязательно нужно что-нибудь делать для усопшего. Прежде всего, молиться за него подавать записочки в храм. А дальше – больше, снова появятся силы. Путь из депрессии обязательно связан с какими-то действиями, хоть чуть-чуть, понемножечку. Можно просто хотя бы сказать: «Как же я люблю его, Господи! Помоги Ты ему, Господи!» – всё. «Я за него страдаю, я за него переживаю. Вот он ушел в никуда, но я знаю, что он там не один, что он с Тобой». Нужно хотя бы что-нибудь говорить, делать ради этого человека, но только не бездействовать.

© Memoriam.ru